Несмотря на то, что аромат ванили всегда считался в племени успокаивающим, иногда даже убаюкивающим: ваниль они называли ранкьиль, что означало «мирный, тихий». Приходящий понаблюдать за ней человек был абсолютно уравновешенный, никогда не делал резких движений, а единственный момент, когда он бежал, а не плавно шагал по каменному полу, был в те секунды, когда подошва искусно смастеренных туфель стучала по ступеням лестницы. Логас сидела в камере уже несколько дней, и порой ей казалось, что она готова сойти с ума, а этот таинственный наблюдатель всего лишь ждет, когда сможет вывести ее в зал для завершения суда и после отрубить ей голову, повесить или просто скинуть с обрыва из задней части дворца прямо в огромный водопад, конца которого не видно из-за густого тумана. Шум падающей воды иногда доносился до девушки отчетливо, особенно когда замолкали голоса других заключенных. Обычно это происходило поздно вечером.
– Ду-умаешь? – протянул Паразит, улегшись на промерзшей за ночь соломе.
Логас обернулась, сверкая глазами на него. Еще одна причина, почему ей казалось, что она спятила. Паразит называл себя «метакот», и что это должно означать, девушка не имела понятия. Но гораздо важнее было то, что он единственный сейчас разбавлял ее тоску по дому.
– Знаешь, Логас, – выдуманное Дизой имя ему не нравилось настолько, что он использовал его только в случаях крайней необходимости. И произносил с такой интонацией, что лучше бы вообще молчал. Хуже оскорбления было не придумать, – мы, метакоты, отлично чувствуем настроения. Раз уж я выбрал тебя сопровождать, значит, я буду помогать тебе. Так вот, – он присел на солому подобно человеку, закинул одну заднюю лапу на другую и многозначительно потер передними. Тонкий длинный лысый хвост обвел тело вокруг живота, – обычно заключенные всегда отмечают дни, которые проводят в тюрьме. Не хочешь попробовать?
– Зачем? – зевнула Логас. – И вообще, нас могут слышать, хочешь, чтобы меня действительно ведьмой посчитали?
– Кто? – удивился Паразит, а потом резко расслабился и подплыл к девушке, заискивающе глядя ей в глаза. – Ты про принцесску-то болтаешь? Она ж меня не слышит.
– А меня – да. Тем более, если это принцесса. Если я буду с тобой говорить, то она точно доложит обо всем Королеве и Королю.
Паразит снова зевнул и устроился на ее вытянутых ногах, согревая продрогшую Логас.
– Не волнуйся, тебя отпустят, я точно знаю. В этом Королевстве всегда так: всего должно быть поровну.
Девушка непонимающе нахмурилась:
– Это в каком смысле?
– О, это очень интересная история, хочешь расскажу полностью?
Логас безразлично махнула рукой:
– Валяй.
– Нет уж, если неинтересно слушать, так и скажи, – надулся он и буркнул. – Просто Королева Бэйла и Король Йоханн принесли на своей свадьбе клятву, что всего у них будет поровну: казна, люди, дети, пленные, армии. И помешались они на этом так, будто бы это имеет какое-то значение. Хотя что природе, что Богине – плевать, но что взять от людей? Вот и колдунов они вроде как запрещают, но еще будучи корольчонком[1] Йоханн завел сынулю-волшебника, а Бэйла хочет теперь и себе такого. Девчонку только, потому что в семье у них три сына и две дочки – некрасивое число, неровное.
Паразит все тараторил и тараторил, пока не поднял покрытую черной пеленой голову на Логас, что смотрела на него полными надеждой глазами. Он замолк и потянулся лапой к носу девушки, легонько цепляя коготками самый кончик:
– Если даже тебя захотят казнить, я тебя спасу.
Логас рассмеялась и сжала Паразита в объятьях, слушая хриплое сипение недовольного метакота где-то в районе шеи.
– Видно, Усолле послал тебя ко мне, – она погасила голос до шепота, – пусть даже ты и самое низшее волшебное создание, но спасибо тебе большое.
Он не успел даже как следует возмутиться словам о его происхождении и месте в иерархии, как снова был сжат в объятьях.
– Откуда у тебя кот? – разрезал царящую в камере идиллию мужской голос. Неподалеку от них послышался возмущенный всхлип, но Логас не заметила, сосредоточенно осматривая в темноте высокий силуэт.
– Не знаю, пришел ко мне недавно. Зачем ты здесь, Гослин? – спросила она, поднимаясь на ноги. Паразит недовольно зыркнул не нее, неграциозно падая на ледяной пол и ругаясь под нос.