– Аспарас, аспаресí! Белли, ссонí[1]? – Илия плакала вместе с погибшими, вместе с их матерью, вместе с теми, кто наверняка потерял в те дни родных.
«Это место чудовищно, люди здесь другие, но почему?»
Увиденное было настолько ужасно, что прикоснуться к сокрытым в глубине эмоциям, причинам произошедшего – к истории, было невероятно сложно. Чем тяжелее прошлое, тем сильнее оно будет ранить. Но кроме страха на сердце Илии было еще кое-что: погода переменилась. Природа сбросила груз с плеч, поделившись тяготящими ее воспоминаниями.
– Девка в поле? Что ты тут делаешь, падка[2]? – язык людей внешнего мира не был похож на все языки, что знала Илия. Она непонимающе посмотрела на мужчину, не представляя, что он сказал и как ему ответить. – Нема, что ль?
Взгляд, которым окинул ее мужчина, неприятно облепил все тело Илии, от него хотелось бежать, прятаться. Но куда? Какими бы не были дурными намерения человека, возможно, поглощенная страхом, она не видит реального положения. Мужчина был высок, в меховом жилете, в шляпе. От него дурно несло, как от мертвых животных, еще не обработанных – с самого детства от этого запаха Илию начинало мутить.
Мужчина снял с себя жилетку, накидывая ее на плечи Илии.
– Говорить не можешь, так хоть кивни, если понимаешь.
Илия только указала на рот и уши, пытаясь так объяснить, что не может ни понять, ни ответить ему. Похоже, мужчина понял ее. По-своему.
– Калека, а така дивная, – мужчина хмыкнул, обхватил Илию за плечи и указал куда-то в сторону. – Туда пойдем, в деревню. Вот эт я удачно приехал.
Рука его сползла чуть ниже, пальцами легко касаясь ее груди и останавливаясь на талии. Несмотря на поднимающееся внутри мерзкое чувство, Илия не могла не признать: так было теплее. Хоть дождь прекратился, она промокла и продрогла до костей. Вероятность того, что она разберется в ситуации, когда найдет других людей, была невелика, но быть может, все обойдется?
На них снова налетел ледяной ветер.
Поднявшееся неприятное чувство сконцентрировалось во рту густой горечью. Сколько Илия ни сглатывала давящий ком в горле, предчувствие не отпускало ее. От мужчины исходила опасность, но что делать, Илия не знала: бежать? – он догонит. Постараться навредить? – это может и ей выйти боком, даже если сейчас она спасется.
Они приближались к поселению. Невдалеке туда-сюда сновали низкие фигуры, сгорбленные под огромными мешками, под длинными досками.
– Мийго[3], – сказала Илия, и шмыгнула носом.
– Ба! – воскликнул мужчина. – Так ты говорящая! Не падка, значит…
Ухмылка, расползшаяся по его лицу, Илии не понравилась еще больше, чем он сам.
Мужчина стиснул ее плечо одной рукой так сильно, что послышался щелчок.
– Рохтеí![4] – крикнула девушка и попыталась вырваться, осознавая, что поступила слишком опрометчиво, не послушавшись голоса природы и собственную интуицию.
«Бежать, бежать!»
Однако все силы, приложенные на то, чтобы попытаться отцепить руку мужчины от себя или хотя бы крикнуть, были восприняты им слишком агрессивно. Он заткнул ее рот рукой и потащил куда-то в сторону. Никто даже не оглядывался на них, продолжая игнорировать всех и каждого, любые звуки.
«Почему эти люди такие равнодушные? Что не так с этим местом?»
– Ну-ка не ори! – мужчина затащил ее за какой-то дом, и уже потянулся к двери, как мимо пробежал деревенский мальчишка. Споткнувшись, он налетел прямо на мужчину, что-то прошептав одними губами. Илии могло показаться, но она совершенно точно услышала «ворхьой[5]». Не оглядываясь назад, она поспешила скрыться среди толпы, налетая то на одних, то на других жителей деревни. Люди шикали, рычали что-то ей вслед на непонятном языке. Остановилась она на самом краю деревни. Вокруг не было ни души, только белые птицы вышагивали по земле, кудахча и клюя разбросанные по земле семена и крошки. Илия спряталась за домом и притаилась. Этот мужчина мог и выследить ее, если знал деревню как свои пять пальцев, но снующей туда-сюда толпе из нескольких десятков человек – Илия никогда не видела столько людей в одном месте – она же могла повернуть и пойти куда угодно?