– Я не создан для жизни в замке, Лукреца. Вы сколько угодно можете меня удерживать, стеречь и контролировать – я само движение жизни, я превращаюсь в ветер, улетая через окно, превращаюсь в воду, просачиваясь через щели и почву. И я всегда буду жить в мире, не привязанный только к месту возле вас. Моя суть – свобода.
Впервые она была с ним согласна. Жить только в четырех стенах, чтобы после занять четыре стены в замке своего мужа, – бессмыслица. Лукреце не было душно и тесно в королевском дворце ее родителей, и она не за что не променяла бы его на что-либо еще. Но теперь действия ее собственного брата больше не казались ей бессмысленными, детскими и необдуманными. Подумать только: Диза знал себя и мир гораздо лучше, чем она, прожившая на свете уже девятнадцать лет.
Принцесса с удовольствием позавтракала, приняла ванну, которую ей приготовила молодая работница Рори, взяла парочку необходимых вещей с собой и отправилась узнавать страну, правительницей которой чуть больше, чем через две недели, должна была стать ее младшая сестра.
†††
Столица производила на Лукрецу противоречивое впечатление. Люди здесь были разношерстными, как и в Голиясе, так что приветливое и совершенно безразличное отношение со стороны встречающихся ей людей не производило на нее шокирующего диссонирующего эффекта. Между тем атмосфера была достаточно напряженная. По улицам ходили рыцари в облегченных доспехах – как пояснили девушке, то были патрульные, которые обеспечивали безопасность на улицах. На высоких деревянных столбах, стоящих на самых крупных дорогах, висели масляные лампы, тусклые, но все же достаточные для освещения пути бродящих вечерами жителей. И всюду были расклеены объявления, предупреждающие об осторожности. Лукреца не вдавалась в подробности, но Рори все равно настоятельно рекомендовала не ходить на окраины и поменьше (в идеале – оставаться в столице) путешествовать в отдаленные регионы. На встречный вопрос, к чему такие предосторожности, женщина удивленно хлопнула на нее глазами и ответила:
– Так ведь охра сейчас в самом разгаре, того и гляди, обвалится земля где-нибудь. Повезет если – Морзы не коснется, а то несдобровать будет, поэтому вы осторожнее будьте, Лука, хорошо?
– Спасибо за предупреждение, Рори, я как-то не думала о том, насколько правдивы рассказы о вашем климате.
– Так никто и не верит, пока своими глазами не увидят: у всех свои проблемы, конечно, но, услышав про землетрясения, обвалы и расколы, иные люди[6] отчего-то считают, будто мы брешем все, придумывая масштабные проблемы.
– А что же вы, сами-то не боитесь?
– Привыкли уже. Мне лет-то уже сколько: я этих вторых зейтов видела больше, чем лет моему Марсу, – махнула рукой женщина. – Да и спасибо Его Величеству: он мудро организовывает своих рыцарей, потому в последние годы пострадавших все меньше. Да прибудут ему здоровье и долгие годы жизни.
Рори на пару секунд подняла глаза к небу и произнесла последние слова, положив руку на сердце. Она была так искренна в своей похвале, что внутренний диссонанс Лукрецы только усилился. Принцесса никак не могла сформулировать причину этой дезориентации. Маилис с самого начала встретил ее так радушно, как не могли бы встретить ее и в Випаде, будь она путешественницей без сопровождающего, на улицах было шумно, деятельно. А самое поражающее – не было этой ужасающей ее саму каждый раз картины: протянутые руки, покрытые тряпьем головы, слабые от голода или страха голоса. Весь внешний вид Морзы говорил о дисциплине, о доверии людей друг другу и королю, о стройной организации рутины каждого: от рыцаря и владелицы гопиталя до стариков и детей. Это был только первый день в столице и третий на территории королевства, но до сих пор все было идеально – подозревающей всех и вся во лжи Лукреце с трудом верилось в рассказы об идеальном правителе Маилиса и лучшем королевстве мира.