– Они меня ни во что не ставят. Я не рвусь к трону, пусть короной задушится Илия, когда враги случайно наденут на его шею терн[2] и избавятся от наследника из-за его наивности и недальновидности. Я хочу лишь защитить всех.
– Лукреца, остановись. Что с тобой происходит? – Диза выглядел действительно обеспокоенным ее состоянием.
Лукреца понимала, что именно его беспокоит, но нервный зуд тревоги не оставлял ни на секунду. Хотелось броситься на борьбу, обнаружить всех врагов, лично обезглавить или линчевать всех, чтобы народ пошел на защиту во главе с принцессой. Во главе с мальвой королевской семьи. С мальвой рода Истас.
†††
Бесцельное брождение Лукрецы закончилось в ее комнате в Гопитале. Она смутно помнила обратный путь, и способность трезво рассуждать вернулась только к вечеру, когда девушка осознала, что лежит на заправленной постели и смотрит в деревянный потолок. Такое случалось и раньше, правда, редко терялась связь с реальностью больше, чем на пару часов.
За окном виднелись яркие огни, слышалась музыка и преувеличенно веселые голоса. Они не могли быть искренними, когда празднуется неравный брак между главным злодеем этого мира и любимой сестрой Лукрецы. Вставать с кровати не хотелось. Но на следующий день принцесса должна была вернуться в порт, оттуда сесть на корабль торговцев и после вернуться во дворец и поговорить с матерью об отмене свадьбы. План был прост до невозможности, самым сложным оставалось одно – ждать. Радуги на горизонте не виднелось.
В комнату настойчиво постучали.
– Войдите.
– Лука, славного вечера вам. Вы не хотите выйти? – Рори звучала матерински взволнованной. – На улице такая красота, можно наконец-то расслабиться, давайте к нам? Такие представления, и платья.
Женщина вплыла в комнату и покружилась. Ее льняное платье со свободной юбкой и вышитым на подоле кружевом чуть приподнялось, оголяя щиколотки. На ногах у нее были коричневые танцевальные туфли.
– Как я вам?
– Очень хороша, Рори. Вы прекрасны, – с легкой улыбкой ответила ей Лукреца, приподнимаясь на кровати. – Простите, что встретила вас в таком виде, я сейчас спущусь.
– Внизу стоят бочонки с напитками. Попробуйте кальвадос, он будет ближе к выходу. Обещаю, вы не пожалеете. Праздники в Маилисе – время чудес.
Лукреце мало верилось в чудеса. Сил не было, но пришлось заставить себя встать с кровати.
К тому моменту, когда она оказалась на улице, ей в лицо ударили сотни ароматов, а уши заложило от сияния и кружения вокруг. Жители столицы жгли практически волшебные костры: на постаментах с изображениями переплетенных колец, связанных красной и белой лентами, в углублениях горел разноцветный огонь, от которых шли ароматы древесины, хвои, орехов и металла. Возле каждого постамента стояли люди, и они все прибывали, со свечами маилисты подходили ближе, сжимая тонкие крученые свечи в ладонях, поднимали высоко в небо и оставались неподвижными в течение нескольких секунд. Ни один человек не произносил ни слова вслух, когда зажженные свечи ставили в тонкие отверстия вокруг костра, однако Лукреца была уверена, что все самое важное было сказано сердцем и мыслями. Желали ли они счастья для себя или для будущей королевской четы, в мгновение выполнения ритуала жители выглядели так, словно шум и суета вокруг затихала на мгновение, а они воспаряли над землей – такими же одухотворенными они возвращались в толпу, которая завлекала их в танцы и возвращала обратно в мир. Церемонии молитвы в Випаде никогда не проходили на подобных фестивалях, и принцесса с неуемным любопытством, противоречащим всяким правилам приличия, наблюдала за действом настолько долго, что отвлеклась только когда мимо нее пронесся молодой человек, задев плечо Лукрецы.
– Умоляю простить, – затараторил он, когда девушка развернулась в его сторону. – Такая толпа, я вас не заметил.
Выражение лица девушки смягчилось, снова став непроницаемым. Молодой человек смотрел в ее глаза прямо и виновато. Его светлые длинные волосы развевались на ветру, а широкие плечи согнулись настолько, словно он пытался спрятаться.