Гармония танца же всегда отражала не столько природу, сколько душу жителя страны. Придворные танцы Випады были строги к технике, как бы ни утверждали обратное ее братья. Она и Адея потратили годы на то, чтобы научиться отточено вскидывать руки под верным углом, делать идеальные шаги и кружиться так, чтобы не только не помешать остальным парам, но еще и выглядеть миниатюрной и легкой. Иллюзия изящества – таковы были танцы аристократии.
Фигуры простых жителей: ремесленников, охотников, кухарок, торговцев, ткачей, хозяев постоялых дворов и харчевен – отдавали ноткой безумства. Резкие прыжки, хлопки ладонями, обмен партнерами и бесконечные подъемы ног, оголяющие щиколотки, свистящие кружащие движения, рассекающие воздух. Они были полны страсти и веселья – тех ощущений, которых не хватало всем маилистам в обычной жизни.
Движения Рогира были плавными. Он гибко и элегантно разворачивал Лукрецу к себе лицом, подпрыгивал и стучал литыми сапогами друг о друга и, казалось бы, не чувствовал никакого дискомфорта.
Как они оказались среди огромной толпы танцующих жителей, принцесса не заметила, об этом сказало ей ощущение колотящегося сердца, когда она с присущей ей женственностью и пластикой прогибалась в спине, переходила из третьей позиции ног во вторую, не чувствуя дискомфорта и давления. Ее руки касались рубах трех или четырех мужчин во время танца, улыбавшихся ей так, словно в мгновения танца не было ничего, кроме единения дыхания и сердец всех танцующих. Лица превращались в хаос, жажда осушила горло и легкие, и все что хотелось – наконец-то прекратить и никогда не останавливаться.
Во время последней смены она с неизвестным маилистом танцевали рядом с Рогиром и какой-то девушкой. Это была первая фигура, где ее партнеры обменялись взглядами: мужчина – насмешливым, Рогир – чуть испуганным и виноватым. Лукреца намеревалась спросить об этом своего нового знакомого, но произошедшая после танца стычка дала ей вполне конкретный ответ.
Они не успели даже перевести дыхание, как Рогира в спину толкнул последний партнер принцессы.
– Наш фис путан нашел наконец-то седюри[3]? – мерзкие интонации в голосе неприятно контрастировали с привлекательной внешностью. Уничижительное обращение к принцессе было очевидно, и хоть она не поняла значение, она заметила, как сдвинулись на переносице светлые брови Рогира.
– Она туристка, Йолл, ты имеешь привычку оскорблять каждого в радиусе двух метров от меня?
– У вас плохой вкус, лая[4], – обратился к Лукреце названный Йоллом. Позади него оказалось еще трое мужчин. – Если желаете узнать настоящих мужчин Маилиса, то вы выбрали явно не того.
– Полагаю, что в качестве настоящего мужчины вы предлагаете мне себя? – сделала выпад в его сторону девушка. – Танцевали вы неплохо, но боюсь, что потные хряки на вкус ужасны, предпочитаю что-то более изысканное.
– Нузда[5] попалась, да? Дерзкая седюри, я таких люблю, – Йолл был совершенно не обижен сравнением, подошел ближе и схватил Лукрецу за подбородок. Она смерила его ледяным непроницаемым взглядом. – К принцу-то не жмись, все равно трон давно уже выскользнул из его холеных пальцев. Я, может, и хряк, но зато хозяйство на месте.
– Смотри, как бы его не лишился, так хвалиться, – хмыкнула принцесса, отталкивая мужчину от себя. Его насмешливое лицо так и не сменило выражения, и девушка поняла, что все это было не более чем провокация для самого Рогира. Йолл не интересовался ей, не пытался задеть, а потому и сам не злился на адресованные ему слова.
Рогир стоял чуть поодаль и сжимал руки в кулаки, не решаясь ответить. Мужчина заметил это.
– Что, даже не можешь дать отпор, позволяешь защищать свои венценосные яйца нузде? А, фис путан?
– Как вас волнует чужое достоинство, – хмыкнула Лукреца. – Боитесь, что оно превзойдет ваше? Или задеваете его, потому что Рогир уже задел ваше?
Девушка не надеялась, что он поймет отпущенную в его сторону шпильку, и уж тем более не ожидала, что Рогир в нужный момент подскочит и спрячет ее за своей спиной от удара внезапно полетевшего в ее сторону кулака.
– Уйди, Йолл, сегодня празднование в честь отца и его будущей жены, не порть атмосферу.
Мужчина фыркнул, в последний раз бросил недовольный взгляд в сторону принцессы, резко развернулся и пошел прочь. Рогир устало выдохнул и обернулся к Лукреце, снова извиняясь перед ней: