– Ближе, ближе, ближе.
Метакот ехидничал каждый раз, когда оказывался рядом в моменты буйства магии внутри Логас. Он читал не только мысли, но и намерения. Его шутки порой оставались непонятыми, на что Паразит только нервно дергал хвостом и бросал неучтивое:
– Глупый возраст. Тебе еще расти и расти, девчонка.
Гослин поднял на нее темный горящий взгляд:
– Я скажу только один раз, не задавай вопросов, – он прочистил горло и сложил руки в замок, наклоняясь чуть вперед. – Не говори ничего подобного мужчине. Никогда. Это открытая провокация, которая не приведет ни к чему хорошему. Поняла меня?
Логас только кивнула, ощущая, что эта часть разговора тоже напоминает некоторые шутки метакота. Чуждое ей. Закрытый мир.
– Прости, я не хотела задеть тебя. Моя магия рвется к тебе, только и всего. Ничего подобного не случалось, когда я жила в своем племени.
– Магия рвется? – усмехнулся Гослин, заметно расслабляясь. Теперь он смотрел на нее со снисхождением, как на несмышленого ребенка. – Прости за грубость, но я считал тебя немного умнее.
Логас потеряла дар речи. Неужели недостаточно быть честной с людьми, чтобы они поняли? Обвинение в глупости не было оскорблением для нее, в конце концов, необходимы годы, чтобы познать суть мира, отношений между людьми и самих себя. Мудрости ей тоже не хватало – и это была необидная правда. Но все же что-то в его словах задело девушку. Какая-то тонкая ниточка, связывающая их двоих, заставляла взглянуть на ситуацию с этим притяжением под невообразимо некомфортным углом. Логас будто бы пыталась усидеть на трехстах шестидесяти стульях одновременно, чтобы разглядеть истину, но та по-прежнему проходила сквозь три проекции пространства. Гослин же вел себя так, будто видел и четвертое измерение. Говорил чуть высокомерно, с той издевательской интонацией, когда ты знаешь, что другому человеку не добраться до него, уж точно не сейчас. Девушке не была понятна эта его позиция, но и спросить прямо она не решалась: мужчина запретил задавать какие-либо вопросы.
– Это жестоко, – не выдержала она и сжала подол платья.
Брови Гослина взлетели вверх:
– Это просто правда.
– Истина должна быть доступна всем в равной мере. Особенно та, что касается нас двоих. Вы владеете какими-то знаниями и не гнушаетесь демонстрировать свое превосходство, – она перешла на уважительную манеру автоматически, что не понравилось мужчине, но он не стал ее перебивать, – вместо того, чтобы объяснить по-человечески. Раз уж я могу общаться на вашем языке, я способна и понять.
– Я ничего не прячу от тебя. Уровень развития, который ты демонстрировала до сих пор, не соответствует тому, какие выводы ты делаешь. Ты отделяешь магию от самой себя, вы не единое целое, а два разных потока энергии, бьющихся в одном крошечном теле. Поэтому я назвал тебя менее смышленой, Логас. Ты не принимаешь свою суть.
Девушка вскочила на ноги, ведомая бурлящим внутри негодованием. Это было выше ее сил. Принять обвинения в нецелостности все равно что признать, что сама Вселенная не только хаотична, но и в беспорядке.
«Не позволяй гордыне брать верх над собой, Илия», – голос шамана Сола в голове заставил ее остановиться. – «Всегда будут те, кто усомниться в твоих силах, но ты не должна думать, что она могут нарушить твои границы. Ты продолжение природы, а не сама природа, шелковый волосок в движении жизни, которая постепенно растет и развивается. Гармония и дисгармония не взаимоисключают друг друга, только если ты не сделаешь их врагами.»
– Я, – Логас запнулась, хотя точно знала, что сейчас скажет, – могу быть недостаточно осведомлена об особенностях человеческих взаимоотношений. Я росла как шаманка, а не как обычный человек. Более того – когда ты находишься в условиях, кардинально отличающихся от привычной среды, в которой тебя воспитывали, разве можно спокойно сносить такие обвинения?