— Ради него я МОГУ пойти на большие жертвы!
Все в порядке, не пожертвовала ничем, а только МОЖЕТ. Светлана Ивановна быстро прокрутила в голове возможные большие жертвы: уйти из дому, отдать свои деньги в фонд ЮНЕСКО? Чем еще она может поразить?
— А на какие именно жертвы? — тупо уточняла Светлана Ивановна.
— Ну я могу, вполне могу... обойтись без всего!
— Совсем без всего или как? — ехидно вставил словечко муж Светланы Ивановны, заглянувший на кухню за ложкой.
Светлана Ивановна быстро спровадила его, хотя Оленька уже начала вежливо отвечать на вопрос:
— Могу без всего жить, к чему привыкла, да-да! Например, по утрам... в общем, буду есть то же, что все. Конечно, не яйца каждый день и не масло, я его вообще не ем. Но колбасу могу.
Она рассчитывала, может быть, что разговор будет передан Жаканову, но Светлана Ивановна щадила девочку, ничего не передавала, не советовала, хотя однажды Жаканов прямо спросил ее: жениться, что ли, ведь Ольга любит так, как его уже никто не полюбит?
— Еще чего — никто! Да если б я кого-то встретила в свои восемнадцать лет, такого тридцатилетнего, как ты, оригинала да еще с этим вот увесистым слитком усов под носом...
— Я серьезно тебя спрашиваю, Светка, а ты!
— Ну скажу я: женись, а ты будешь несчастлив, повесишь дома мой портрет и закидаешь его тухлыми яйцами. Или скажу: не женись, ты останешься одиноким и проклянешь меня: мол, почему она помешала мне быть счастливым? Нет, избавь, решай сам.
Оленька решительно всем казалась милой, а мама ее давно никому не нравилась. Она была ответственным секретарем одной из могущественных газет, когда-то окончила рыбный институт, и, возможно, вследствие этого у нее был сильно развит хватательный рефлекс. Она могла прийти к заведующей книжным магазином и заявить: «Вчера была в доме рангом ниже и видела книги, каких нет у меня. Безобразие! Продайте мне этого Ингри... Ингру». Но заведующая тоже не знала такого художника. Тогда призывалась Светлана Ивановна, которая догадывалась, что речь идет об Энгре. Скоро Светлане Ивановне уже передали, что за ее спиной часто звучит такая фраза: «Я ей могу две премии за журналистскую инициативу устроить, если она женит Жаканова на Ольге! Как она не понимает!»
В компании по этому поводу спорили яростно: одни говорили, что главное — любовь, жить не с матерью, а деньги — дело сугубо временное. Другие были категорически против, упоминали все один и тот же американский рассказ про подобную женитьбу и чем все закончилось в снегах Килиманджаро. Причем противниками свадьбы оказались те, кого раньше Светлана Ивановна считала наиболее озабоченными устройством ПРИЛИЧНОГО дома, гостеприимного тона и так далее. Они не только отличали гарнитур «Европа» от вышедшей из моды «Хельги», но и знали две разновидности «Европы», также предвидя появление третьей, самой современной. Может быть, от того, что они знали толк в вещах, знали и цену им, доходы Оленькиного семейства их смущали. Они подозревали мать Оли во всех смертных грехах. Светлана Ивановна как могла защищала, объясняла кое-что: Оленькин отец — ныне видный геолог, работающий руководителем где-то на приисках, на севере, всегда присылал огромные алименты.
— Ну какие уж такие огромные! — возражали друзья.— Все равно не хватило бы на то, что есть в доме и на девчонке. На ней одной джинсовая тройка, дубленка, соболя на голове, а в запасе еще сколько!
— Восемнадцать пар босоножек. Мы так и зовем ее «Восемнадцать босоножек»,— добавил муж Светланы Ивановны, взявший в этом споре роль беспристрастного наблюдателя, подкидывающего реальные факты как той, так и другой стороне.
Противники женитьбы подхватили эти факты:
— Восемнадцать босоножек. Они же нэпманы!
Сторонники женитьбы пожимали плечами:
— Не нужно кидаться обувью. Речь идет о счастье. Девочка не виновата, что у нее такая семья.
Противники наседали на Светлану Ивановну:
— Поговори с Жакановым — пусть поостережется.
Сторонники наседали на Светлану Ивановну:
— Скажи ему, что любовь перевоспитывает.
В голове у нее все перепуталось: нэпманы, не виновата... Тем более что сама Оленька в один день могла заявить так:
— Между прочим, я считаю: если иметь вкус, можно и с нашими товарами одеваться стильно. Были бы деньги и время.
«Вот то-то и оно, что деньги и время,— думала Светлана Ивановна и заключала: — Нэпманы».
А вечером Оленька приносила отличный мед, великолепное лекарство от ангины, помогала приготовить ужин, читала детям.