Масха, понимая, что сын хочет поговорить наедине с Саси, предупредила:
— Будь осторожнее. Ночью мне снился плохой сон. Ты попался в липкую паутину и, как ни старался, не мог вырваться из ловушки.
— Я всегда осторожен, мама, — успокоил ее сын.
Когда Саси вышел во двор, перед Мар-Апримом уже стоял накрытый столик с яствами и напитками, а сам хозяин, лениво потягивая вино, полулежал на скамье, наполовину избавившись от дорогих одежд.
— Рад видеть тебя, дорогой раббилум, — не вставая и нарушая тем приличия, сдержанно сказал Мар-Априм, и только после этого заметил, что за высоким гостем, словно на привязи, идет похожий на перекати-поле коротышка, раздувший полные щеки точно хомяк, который собирается припрятать запасы на зиму. Саси и его спутник были похожи друг на друга как братья, с той разницей, что первый значительно превосходил второго ростом, отчего все же казался чуточку стройнее. Хозяин дома внимательно посмотрел на тунику незнакомца, опускающуюся немного ниже колен, на незамысловатую прическу и короткую бороду без особых прикрас, обратил внимание на то, как он прячет глаза, и пришел к выводу, что это, скорей всего, какой-нибудь мелкий чиновник, состоящий на службе у Саси.
«Значит, тем более можно не вставать», — подумал Мар-Априм, и жестом указал гостям на скамью напротив.
— Твоя мать и моя жена, кажется, нашли общий язык. Как же хорошо, что мы родственники, — Саси совершенно не смутил холодный прием. — Ты не знаком с моим другом?
Коротышка отвесил неловкий поклон, виновато улыбнулся, не очень внятно произнес:
— Рамин, повар Арад-бел-ита.
Мар-Априм насторожился, стал гадать, что все это значит, зачем Саси привел в его дом человека, которого они оба должны сторониться, пусть и по разным причинам. Процедил сквозь зубы:
— Так вы друзья? Бывает же такое. И как поживают Шарукина, жена царевича? В добром ли здравии его дочери Хава и Шаммурат?
— Как? Разве тебе неизвестны последние новости? — показал крепкие белые зубы Саси. — Син-аххе-риб проведал о связи принцессы Хавы и Нимрода и, кажется, одобрил ее. Не удивлюсь, если колесничий уже подумывает о свадьбе. Хотя — о чем это я? Кому как не тебе об этом знать.
Сушеный финик едва не встал у Мар-Априма поперек горла. Он не поверил в случайность или пустую болтовню. Намек был слишком явным, чтобы от него отмахнуться и сделать вид, будто ничего не произошло. Однако Саси невозмутимо повел разговор о пире, спросил, когда собирается присоединиться к нему хозяин дома, подчеркнул, что это не прихоть, а прямая обязанность царских сановников — быть поближе к народу, лучший способ доказать ему свою любовь и открытость.
— Многие из вельмож хотели бы встретиться с тобой, не привлекая ничьего внимания, надеясь на понимание и поддержку их планов. Когда ты управляешь десятками тысяч рабов, это неудивительно. Но в этом и кроется главная опасность. В твоих руках сосредоточены немалая власть и огромные возможности, а значит, появятся и завистники, и лучший способ от них избавиться — находиться рядом с друзьями, — журчал Саси, и вдруг спросил с совершенно естественной простотой: — Кажется, ты так и не понял причину моего визита?
Мар-Априм уже успел прийти в себя после того, как понял, что его тайна раскрыта, но все равно был напряжен, долго не мигая смотрел на собеседника, пока тот отвлекся на еду и крупными пригоршнями отправлял в рот плов.
— Твой повар замечательно готовит, — похвалил блюдо Саси.
«А ведь он знает обо мне и Хаве от этого Рамина, — размышлял Мар-Априм. — Иначе с какой стати его брать с собой».
Слова Саси тут же подтвердили эту догадку:
— Когда Рамин рассказал мне о твоих ночных посещениях Хавы, я сначала не поверил. А потом, все взвесив, я еще больше тебя зауважал. Недаром царь так ценит твой ум, а тебя прочат в преемники абаракку. Но знаешь, чего я опасаюсь? Что скажет царь, когда узнает обо всем этом? Либо решит: его дальний родственник вознамерился, ловко используя Хаву, вернуть себе то, что когда-то отнял у его родителей царь Саргон[29], либо будет взбешен чересчур вольным поведением своей внучки, которой и без того многое прощается, и отрубит голову обоим ее кобелям, в назидание и ей, и другим.
Мар-Априм держал паузу, раздумывал — успеет ли он выхватить меч и ударить им Саси в грудь, не ввязываясь в бой. Поговаривали, что раббилум не так прост, хоть и кажется увальнем.
«Кто еще знает, к кому он пошел в гости? И как быть с Шахрбану, его женой? Ведь ее тоже придется убить. До завтра, до скачек на ипподроме искать их не кинутся. Рамин не в счет — смотрит в пол и боится поднять глаза. Если припугнуть, еще и поможет. Успею подкупить и найти свидетелей, что Саси с женой вышли из моего дома целыми и невредимыми. Да и кто осмелится обвинить меня в чудовищном преступлении, если я сам первым забью тревогу…»
29