Приблизившись, он заговорил на их родном языке, хотя и с заметным акцентом.
— Меня зовут Хатрас. Мы не тронем вас. Оставьте нам своих лошадей — и можете идти, — изложил он условие скифов.
Братья переглянулись. Уж лучше смерть в бою, чем такое бесчестие.
Но сначала кое-кто поплатится за свою дерзость.
Кинжал, спрятанный в голенище, незаметно лег на ладонь, и в то же мгновение рука Асатура выстрелила, как праща, в сторону переговорщика. Тонкий клинок ударился врагу в грудь, на четыре пальца выше сердца, свалив ездока на землю.
— Ходу! — вскричал Гор, разворачивая Ворона. — Ходу! Ходу!
Они скрылись в лесу, понеслись между сосен, перелетая через бурелом и овраги. Гор вырвался вперед. Ветки то и дело хлестали по лицу, совсем рядом пролетела стрела, затем другая.
«Эйхе! Эйхе!» — быстрее ветра летел боевой клич.
А потом Гор вдруг понял, что остался один. Он натянул поводья и оглянулся.
Задира остановилась в пятидесяти шагах. Рядом с ней на земле лежал Асатур, между лопаток у него торчала стрела с дымчатым орлиным оперением.
А сзади, за деревьями, уже мелькали мчащиеся во весь опор скифы.
4
История, рассказанная писцом Мар-Зайей.
Двадцатый год правления Син-аххе-риба. Месяц симан[21]
Я складывал мозаику. Знал, что получится, ясно представляя картину: двухголовая гидра, когтистыми лапами вцепившаяся в старого израненного льва.
Краеугольные камни — Арад-бел-ит с одной стороны, Закуту — с другой, по центру — Син-аххе-риб.
Кровавые будут краски.
За три дня царь появился на людях лишь однажды — открывая пир, когда голосом глашатая Шульмубэла приветствовал жителей Ниневии, а после этого скрылся, бежал ото всех, надеясь залечить гноящуюся рану, которая разъедала душу.
Напрасно. Гангрена требует немедленного лечения: что следует — надо отсечь, иначе поплатишься жизнью.
Народ повалил ко дворцу, где были накрыты столы с яствами, вином и пивом в огромном количестве, заполонил площади; ликуя, ворвался в открывшиеся перед ним двери величественных залов, воспевал богов, славил имя царя, ел, пил, веселился. Повсюду играли музыканты. Богачи старались держаться особняком, высокомерно посматривали по сторонам, посмеивались в бороду над жадностью бедняков, завидя знакомых — слегка кланялись. Здесь же были сановники, чтобы потом никто не мог сказать о них повелителю, будто они не чтят обычаи предков или пренебрежительно относятся к простому люду, из которого когда-то все вышли; ходили вокруг по-хозяйски, отдавали распоряжения рабам, да усмиряли не словом, так взглядом смутьянов.
Я вырос в цене. Со мной искали встреч, заискивали или старались понять, на чью сторону я перейду. Сначала ко мне подошел Набу-ах-эреш — не молодой и не старый, осторожный и важный, высокий и сутулый, с отвисшей губой и глазами навыкате — наместник Самалли.
Я бы сравнил его с верблюдом, но гордое животное обидится.
— По-моему, уважаемый Набу-дини-эпиша сэкономил на вине, — сказал он, подойдя ко мне со спины, — а оно кислит, очень кислит…
— Наверное, я брал с другого стола, — не согласился я.
— Эта толпа меня раздражает… Может, отойдем в сторонку?
— Чтобы я ни услышал, это все равно растворится в том шуме, что нас окружает.
— Да, это ужасно.
— Почему же? Разве это не мудро — чтить обычаи предков?
— Наверное. Но… что слышно об армии Арад-бел-ита?
Я не стал его разочаровывать. Поделился некоторыми известиями о битве с киммерийцами, не вдаваясь в подробности — ровно настолько, чтобы наместник мог сказать, что услышал от меня нечто важное, но меньше, чем требуется, чтобы понять, как на самом деле обстоят дела.
Больше всего Набу-ах-эреша взволновало сообщение о пленении рабсариса Шаррукина, командира отряда колесниц.
— Не может быть! Это точно?
— Трудно сказать. Среди убитых его не было, а в донесении от Арад-бел-ита говорилось, что нашлись воины, видевшие, как Шаррукина везли на чужом коне в стан киммерийцев.
— Это ужасно. Я хорошо знаю его семью: жену, дочерей, сына… младшего сына, наверное, ты его знаешь — Аракел, он служит колесничим у нашей царицы, — наместник кокетливо заулыбался. — Разумеется, я говорю не о том молодом человеке, что сегодня вез царицу, а о том, кто показал ему, как управляться с лошадьми.