Молчание, поразившее зрителей суда, сохранилось и после того, как он кончил свою речь. Тишина стояла такая, что Лета услышала чиханье мужчины на другом конце зала, которое тот попытался скрыть, но не смог. Её глаза встретили затягивающую серую глубину глаз Конора, который выдавил ухмылку, призывая её оценить всю вынужденную комичность произошедшего. Лета только надеялась, что сумела прожечь взглядом две, хоть и воображаемые, но болезненные дырки в его лбу.
— Ты будешь изгнан из Недха, — негромко проговорил Тород, потирая лицо ладонью.
Зал взорвался воплями, и Логнар уже не смог усмирить его. Люди просто жаждали расправы над Конором, прямо сейчас, желали выдрать эту нахальную усмешку и выцарапать высокомерие вместе с глазами, которые сверкали гордостью и презрением с того момента, как он переступил порог главного чертога. И Лета понимала это желание. Но чего хотела она сама?
Ему не нужны были никакие прощения, сочувствия, признания... Он не хотел очистить своё имя в глазах других.
Ему нужна была только месть.
И как ей это было знакомо.
Что-то мелькнуло в его глазах. Страшное. То, что он не смог теперь скрыть за пустой насмешкой тонких губ. Такое страшное, что она не смогла понять.
Не обернулся Конор даже тогда, когда Тород, силясь перекричать галдёж толпы, добавил вслед предыдущим словам, что так раздраконили зрителей в зале:
— Никогда не смей сюда возвращаться, иначе умрёшь! Я лично убью тебя, Конор, ты слышишь?!
Но он уже не слышал. Сорвавшись с места, он избежал захвата стражниками, бросившимися на него со всех сторон, молнией пронёсся через половину зала, чтобы замереть возле Леты, а в следующую секунду вырвать её из толпы за руку, продирая к себе между щитами обескураженной стражи. Он зажал её лицо стянутыми верёвкой ладонями и рванул к себе, впиваясь в неё поцелуем, отдававшим горечью и кровью разбитых губ.
Лета стояла недолго перед тем, как оттолкнуть его и вмазать по скуле зажатым до боли кулаком. Однако этого не хватило, чтобы он выпустил её из объятий. Сил в руках девушки было всё ещё мало.
Через одно мгновение его скрутили и оторвали от неё, с глухим звуком ударяя в живот латными перчатками и приставляя к горлу клинок. Выпрямив его из согнутого положения и поставив на ноги, стража повела Конора к выходу из зала под остервенелые крики бесновавшейся толпы.
Он сумел обернуться и посмотреть на неё. Лета подняла левую руку, сжимая пальцы в кулак и выставляя вперёд лишь обрубок, оказавшийся достаточно длинным для того, чтобы он заметил. И ублюдку хватило сил усмехнуться напоследок.
Стража вывела Конора из чертога. Ровные ряды воинов, остававшихся преградой для зрителей, едва удерживали народ, вознамерившийся догнать преступника и учинить самосуд. Среди всей этой вакханалии из воплей и истерик было невозможно нормально мыслить. Лета опустила руку, чувствуя на себе взгляды некоторых людей из толпы.
Он даже её использовал, как часть своего представления.
«Ненавижу».
Она встретилась с растерянным взглядом Логнара, и в нём пронеслось что-то похожее на понимание. Чародей поспешно отвернулся, а потом её кто-то схватил и потащил к дверям.
Она не сопротивлялась.
Её привели из зала на лестницу, в спасительное молчание каменных стен, наружу от охваченных настоящим хаосом людей.
Лета вскинула голову, увидев перед собой Марка, всё ещё державшего руки на её плечах.
Вот за что ей надо зацепиться, чтобы не сойти с ума.
— Тебе уже лучше? — только нашла, что спросить, она.
— Да, намного, — ожидавший других слов отвечал Марк. — А тебе?
Лета замотала головой.
— Нет. Мне никогда не будет лучше, — она посмотрела ему в глаза. — Пойдём вниз. Я должна тебе кое-что рассказать. Прямо сейчас. Кое-что важное. И я пойму, если ты меня ударишь.