— Ты будешь делать то, что я сказал, — его рычащий шёпот обжигал кожу. Он наклонился так близко, что я видела золотистые искры, пляшущие в серой радужке его глаз. — Или я…
— Что здесь происходит?
От этого низкого, властного голоса воздух в коридоре словно застыл, превратившись в лёд. По каменным плитам гулко разносились шаги — размеренные, тяжёлые, от которых, казалось, вибрировали сами стены. Ректор академии, лорд Азариус Драгонхарт собственной персоной.
Радон отпрянул от меня, словно обжёгшись, но в его глазах промелькнула не паника, а лишь досада — словно ему помешали закончить начатое развлечение.
— Добрый вечер, господин ректор, — его голос мгновенно изменился, став бархатным и почтительным, но в этой почтительности слышалась едва уловимая издёвка. — Мы с адепткой Лавинской обсуждали расписание дополнительных занятий.
Ректор остановился в нескольких шагах от нас. Его тяжёлый, пронизывающий взгляд скользнул по моему запястью, где уже наливались багровым следы от пальцев Радона. Я невольно попыталась натянуть рукав ниже, скрыть эти предательские отметины.
— В женском крыле общежития? — В этих словах звенела сталь, от которой даже воздух, казалось, завибрировал. — В неурочное время?
— Я как раз собиралась уходить на работу, господин ректор, — пролепетала я, не смея поднять глаз. Каждое слово давалось с трудом, словно горло сдавили ледяные пальцы.
— Работу? — Драгонхарт едва заметно приподнял бровь, и в этом простом жесте читалось больше презрения, чем в самой жестокой насмешке. — Ах да, тот трактир…
Щёки вспыхнули от стыда, словно их обожгло пламенем. В его тоне было столько брезгливости, что захотелось съёжиться, исчезнуть, провалиться сквозь каменный пол
— Адепт Крег, — ректор медленно повернулся к Радону, и температура в коридоре, казалось, упала ещё на несколько градусов. — Полагаю, вы найдёте более подходящее место и время для… обсуждения расписания.
— Конечно, господин ректор, — Радон склонил голову в почтительном поклоне, но его поза выдавала плохо скрываемое раздражение, словно дорогой породистый пёс, у которого отняли любимую игрушку.
Я воспользовалась моментом, чтобы проскользнуть мимо них, стараясь двигаться как можно тише, словно испуганная мышь. Уже на лестнице я спиной почувствовала два взгляда — один полный бессильной ярости и обещания будущей расплаты, второй… впрочем, я не хотела даже думать о том, что таилось во взгляде ректора.
4
Я быстро шла по улицам города, всё ещё чувствуя, как колотится сердце после стычки с Радоном. Весенний день выдался на удивление тёплым. Солнце стояло высоко, заливая улицы ярким светом, но даже его тепло не могло прогнать холод, поселившийся где-то глубоко внутри после слов ректора.
Центральные районы, где располагалась академия, утопали в роскоши. Магические фонари, хоть сейчас и не горели, украшали каждый дом замысловатой вязью. Витрины дорогих магазинов сверкали, с вывесок подмигивали замысловатые иллюзии, завлекая богатых покупателей. То и дело мимо проезжали изящные экипажи, запряжённые породистыми лошадьми. В это время здесь было особенно многолюдно — знатные дамы выходили за покупками, важные господа спешили по делам.
Я старалась держаться ближе к стенам домов, словно надеясь слиться с ними. Мой потрёпанный плащ, купленный в лавке подержанных вещей, слишком сильно выделялся на фоне дорогих нарядов прохожих. Некоторые провожали меня презрительными взглядами — наверное, принимали за нищенку, забредшую в богатый район.
Чем дальше я уходила от центра, тем проще становились дома и одежда прохожих. Магические украшения исчезли, вместо роскошных витрин появились простые лавки. Здесь я чувствовала себя немного спокойнее, хотя мысли всё равно возвращались к тому, что случилось в академии.
«Ах да, тот трактир…» Слова ректора эхом отдавались в моей голове. Каждый раз, вспоминая его презрительный тон, я чувствовала, как щёки заливает краска стыда. Откуда он узнал? Хотя чему я удивляюсь, это ректор, он все знает, и о всех.
«Весёлый гном» располагался на перекрёстке двух узких улочек на самой окраине города. К этому времени здесь уже начинали собираться рабочие, закончившие дневную смену. Несмотря на не самое престижное расположение, таверна считалась приличным заведением. Хозяин, господин Торвальд, всегда вовремя платил жалованье и следил за порядком.
Колокольчик над дверью приветливо звякнул, когда я вошла. Внутри пахло свежим хлебом и тушёным мясом — повар как раз готовился к вечернему наплыву посетителей.
— А, Меллина! — окликнула меня Марта, пожилая служанка с добрыми глазами, стоявшая за стойкой. — Хорошо, что ты пришла пораньше. После обеда накопилось столько посуды!
Я благодарно улыбнулась ей. Здесь, в отличие от академии, ко мне относились по-человечески. Никто не интересовался количеством драконьей крови в моих жилах, никто не требовал доказывать своё право находиться здесь. Я была просто Меллиной — трудолюбивой девушкой, которая хорошо справляется со своей работой.
Быстро переодевшись в рабочее платье, я взялась за гору грязной посуды. Работа была монотонной, но это даже помогало — можно было отвлечься от тяжёлых мыслей, сосредоточившись на простых механических движениях. Я использовала немного магии, чтобы подогреть воду — моей жалкой искры хватало на это.
В общем зале было немноголюдно — самое время между обедом и ужином. Звякали кружки, тихо переговаривались немногочисленные посетители. Приглушённый гул голосов успокаивал, создавая уютную атмосферу.
— Тамина, — донёсся до меня голос Мары, одной из подавальщиц, — отнеси, пожалуйста, ужин господину за дальним столиком, тому, что в плаще с капюшоном.
— Ой, Мара… — в голосе Тамины прозвучал неподдельный страх. — Может, ты сама? Я боюсь к нему подходить…
— Да вроде ничего плохого не делает, просто сидит.
— Знаю, но рядом с ним у меня поджилки трясутся. Когда я подхожу к нему, то начинаю заикаться. В нём есть что-то такое… жуткое.
— Ладно уж, сама отнесу, — вздохнула Мара.
Я невольно прислушалась, отвлекшись от мытья тарелок. Странный посетитель в плаще… Может, тоже дракон? Хотя драконы обычно не прячут лица — наоборот, любят демонстрировать свою необычную внешность. Да и зачем чистокровному дракону сидеть в такой простой таверне?
Из любопытства я попыталась выглянуть в зал, но из-за горы посуды мало что было видно. Только тёмная фигура в дальнем углу, почти сливающаяся с тенями. Что-то действительно было в ней тревожащее, какая-то опасная аура… Я поспешно вернулась к работе, отгоняя непрошеные мысли.