— Только жаркое и кувшин красного вина. Он всегда заказывает одно и то же.
— И жаэе не смотрит в нашу сторону, — добавила Мара, нервно оглядываясь. — Но все равно… жуть берет.
Я взяла поднос, стараясь держать его ровно. Со стороны драконьего стола снова донесся взрыв смеха, но я упрямо расправила плечи и направилась в дальний угол. Пусть смеются. Пусть злословят. У меня есть работа, и я буду ее выполнять, что бы они там ни думали.
Чем ближе я подходила к столику незнакомца, тем сильнее ощущалась странная аура, исходящая от него. Словно воздух становился гуще, тяжелее, а тени вокруг действительно шевелились, будто живые. Но страха по-прежнему не было — скорее, любопытство.
Я осторожно поставила поднос на стол:
— Ваш заказ, господин.
— Благодарю, Меллина, — голос из-под капюшона прозвучал неожиданно мягко, с легкой хрипотцой.
8
Мое сердце пропустило удар. Откуда этот таинственный незнакомец знает мое имя? По спине пробежал холодок, а слабая искра магии внутри затрепетала, словно пытаясь предупредить о чем-то.
— Простите, господин, но… мы знакомы? — слова вырвались прежде, чем я успела их обдумать, дрожащие и неуверенные. Собственный голос показался мне чужим, слишком тихим для шумной таверны.
За соседним столом, где веселилась компания драконов, вдруг воцарилась мертвая тишина. Даже смех Селены, секунду назад звеневший серебряным колокольчиком, оборвался на полуслове, словно оборванная струна. В этой внезапной тишине особенно отчетливо прозвучал звон разбившегося бокала — словно льдинки рассыпались по мраморному полу. Я даже не видела, кто его уронил, но почему-то была уверена, что это был Радон.
— Меллина! — его голос прозвучал неожиданно резко, в нём слышалось какое-то незнакомое напряжение, которого я раньше не замечала. — Подойди ко мне. Здесь нужно прибраться.
Я едва успела обернуться, как из кухни выбежала встревоженная Тамина, прижимая к груди тряпку, словно щит:
— Господин, не беспокойтесь! Я все уберу! — она опустилась на колени и торопливо собрала осколки.
Я снова повернулась к таинственному гостю, но он, казалось, уже забыл о нашем разговоре. Его фигура, окутанная тенями, склонилась над тарелкой — он спокойно ел, как будто ничего не произошло. Что-то в его позе, в том, как он держал вилку — странно изящно для простого посетителя таверны, — говорило о благородном происхождении. Но разве высокородный господин стал бы ужинать в «Веселом гноме»? И почему тени вокруг него казались гуще, чем везде в зале?
Решив не настаивать на своём вопросе, я направилась на кухню, чувствуя, как между лопаток у меня сверлит чей-то взгляд. Гора немытой посуды никуда не денется сама по себе, а до закрытия таверны оставалось ещё несколько часов. К тому же работа помогала отвлечься от странного чувства тревоги, поселившегося где-то под рёбрами.
Время тянулось медленно, словно остывающая патока. За шумом воды и звоном тарелок я слышала, как постепенно затихает веселье за драконьим столом. Магические светильники отбрасывали причудливые тени на стены, а за окном уже сгущались весенние сумерки. Луна, похожая на драконий коготь, царапала темное небо, и ее холодный свет пробивался сквозь мутные стекла таверны, создавая причудливые узоры на полу.
— Радон, может, пойдём? — голос Селены звучал капризно, как у избалованного ребёнка.
— Я хочу ещё вина, — в его голосе слышалось плохо скрываемое раздражение.
Через некоторое время снова раздался чей-то голос, кажется, это был Картен, один из его друзей, которого я помнила по многочисленным стычкам в академии:
— Крег, пойдем. Скоро ворота будут закрывать.
— Нет, — отрезал он. — Я… еще не доел.
Я продолжала мыть посуду, но чувствовала, как по спине бегут мурашки. Что-то изменилось в атмосфере таверны, словно воздух стал гуще, тяжелее. Или это просто разыгралось мое воображение?
До закрытия академии оставался час, и я как раз заканчивала с последней партией тарелок. Руки покраснели от горячей воды, спина ныла от долгого стояния в одной позе, а в висках пульсировала усталость. Сняв фартук и наскоро приведя себя в порядок — собрав волосы в неаккуратный пучок, одернув простое рабочее платье, — я вышла в зал.
Драконы все еще сидели за своим столом, хотя остальные посетители давно разошлись. Даже таинственный незнакомец в плаще исчез — я даже не заметила, когда он ушел, словно растворился в сгустившихся тенях.
— Радон, через час закрывается, вон даже убогая убежала, может, пойдём? — раздражённо спросил кто-то из компании. — Или ты решил здесь заночевать?
От презрительного «убогая» внутри что-то сжалось, но я давно привыкла к подобным прозвищам. Я направилась к выходу, стараясь держаться ближе к стенам. Дверной колокольчик звякнул, когда я толкнула тяжелую дверь.
— Да, пожалуй, пора, — голос Радона догнал меня уже на пороге.
Ночной воздух приятно холодил разгорячённое лицо, принося с собой запахи весны — влажной земли, первой травы и цветущих деревьев. Позади послышались шаги и приглушённые голоса — драконья компания тоже покидала таверну. Селена что-то щебетала своим звонким голосом, пытаясь привлечь внимание Радона, кто-то негромко смеялся над очередной шуткой. Но я кожей чувствовала один взгляд — пристальный, обжигающий, от которого между лопатками бежали мурашки и хотелось то ли съежиться, то ли расправить плечи назло всем.
До академии предстояло идти одной дорогой, и от этой мысли внутри все сжималось от смутной тревоги. Ночные улицы уже не казались такими безопасными после недавнего происшествия с пьяницами, но и показывать свой страх перед драконами я не собиралась.
Внезапно мой медальон — единственная вещь, оставшаяся от мне родителей, — соскользнул с шеи. Тонкая, потрёпанная временем цепочка, которую я пыталась починить уже несколько раз, наконец не выдержала. Звон металла о брусчатку заставил меня резко остановиться. В тусклом свете магических фонарей я едва различала блеск упавшего украшения.
— Нет-нет-нет, — пробормотала я, опускаясь на колени и лихорадочно ощупывая мостовую дрожащими пальцами. Сердце заколотилось от паники — потерять единственную ниточку, связывающую меня с прошлым, единственную ценность…
Драконы прошли мимо, даже не замедлив шага. Только Радон на мгновение обернулся, и его серые глаза блеснули в темноте:
— Что, опять свои жалкие медяки растеряла? — в его голосе звучала привычная насмешка, но было в нём что-то ещё, какое-то напряжение.
— Оставь ты эту нищенку, — фыркнула Селена, потянув его за рукав. — Скоро ворота закроют.
Я едва слышала их удаляющиеся шаги и смех, все мои мысли были сосредоточены на поисках. Наконец пальцы нащупали прохладный металл медальона. Я с облегчением выдохнула, бережно сжимая его в ладони. В темноте было не видно, не погнулся ли он при падении, но главное — он не потерялся.