Вместо дорогого нашему сердцу мученика кандидатуру в парламент выставляет один из его ближайших друзей, г. Монтавуан, скромный землевладелец, унаследовавший принципы и самоотверженность покойного, один из незаметных тружеников нынешнего и завтрашнего дня, не хвастающих своими достоинствами. Однако не подлежит сомнению, что их преданность республике, их гражданские доблести будут по заслугам оценены благодаря всеобщему избирательному праву, которое, безусловно, поможет выявить наиболее талантливых представителей народа.
Отвергнутый всеми партиями, презренный г. А., бывший письмоводитель иссуарской префектуры, вынужденный уйти в отставку и с самой должности, и с поста председателя республиканского клуба, где он деспотически препятствовал гражданам Иссуара свободно выражать свои сомнения, вздумал стать художником… Никто не усомнится в его отступничестве, узнав, что он вместе женой и свояченицей уехал в одно из поместий барона де Понт-Эстрада в Турени, где г. А. якобы собирается заниматься реставрацией картин.
Рука, обагренная кровью, уплатила за измену!»
НИЩЕТА
(продолжение)
XLIX. Погоня за миллионами
Бланш была страшно раздосадована: в рукописи не хватало конца, иначе говоря — развязки. Какой прок от этой глупой истории неудавшейся попытки социальных преобразований? Истинный характер Сен-Сирга остался бы для нее книгой за семью печатями, если бы, к счастью, она не успела узнать о нем больше, чем бывший учитель. Г-жа де Вильсор, описанная в рукописи под именем г-жи де ла Плань, посетила Бланш и, взяв с нее обещание уступить один процент той суммы, которая достанется в наследство от Сен-Сирга, сообщила ряд ценнейших сведений.
Оказалось, что старый богач после смерти супругов де Бергонн взял Гаспара к себе и попытался внушить ему свои теории, но взгляды их разошлись. Сен-Бернарскую общину хотели было создать заново; однако вторая попытка, которой воспрепятствовало правительство Империи[128], имела не больше успеха, чем первая. Ожесточенный спор, вызванный несходством во мнениях, привел Сен-Сирга и Гаспара Бергонна к разрыву как раз в то время, когда каждый из них собирался использовать свои богатства на благо народа. Артона уехал с женой в Америку, эту желанную для всех утопистов страну. Они отправились туда на поиски какой-нибудь колонии общинного типа.
Таким образом, старому скептику пришлось пережить немало огорчений. Он убедился, что гораздо легче причинять людям зло, нежели творить добро. От постоянных разочарований и душевной усталости он сделался мизантропом, и если бы родственнице удалось втереться к нему в доверие, он действительно мог бы завещать ей все свои богатства.
Бланш освежила лицо холодной водой, тщательно оделась и велела передать г-же Руссеран, что просит отпустить ее на все утро по чрезвычайно важному делу. Агата, всегда предпочитавшая сама заниматься с дочерью, охотно удовлетворила желание гувернантки, которая более, чем когда-либо, внушала ей недоверие и даже отвращение.
Сен-Сирг после приезда в Париж плохо себя чувствовал и не выходил из дому; зато от визитеров не было отбоя. Миллионы богача, его преклонные лета, чудаковатый характер и разрыв с Гаспаром возбудили у большинства знавших его людей корыстолюбивые мечты. О его приезде в первую очередь прослышали благодаря вестям с родины жившие в Париже овернцы, и множество их, без различия занятий и возраста, потянулись в отель «Клермон». Среди них были и виноторговцы, жаловавшиеся на плохие дела — хоть топись! — и мелкие лавочники, которым, по их словам, угрожало разорение; приказчики, оставшиеся без работы; привратники, потерявшие место; обедневшие дворяне; нуждающиеся студенты; изобретатели, грозившие самоубийством, если им не дадут денег, чтобы выхлопотать патент, сулящий обогащение. Кроме бедняков — им Сен-Сирг охотно помогал, — приходили честолюбцы, интриганы, аферисты, мечтавшие основать банк, газету, предлагающие проекты эксплуатации и рудников и заморских владений, проекты, которые, по их словам, должны были удвоить миллионы Сен-Сирга и довести его состояние до головокружительных размеров.
Лукавого старика забавляла эта вереница алчущих; если б он удовлетворил хотя бы двадцатую часть их просьб, сундуки его опустели бы быстрее, чем за один день. Сен-Сирг каждому обещал рассмотреть его проект и вежливо выпроваживал. Тем не менее приемная богача была всегда набита до отказа. Бесчисленное количество кузенов и родственников сменяло друг друга и толпилось в часы приема в апартаментах, которые Сен-Сирг занимал в нижнем этаже отеля.
128