Рамси едва замечает, когда сухие пальцы сходятся на его мощном плече, но не может не заметить, как, подавшись вперед, Русе острой болью вцепляется в мочку его уха, хрустнув зубами по серьге. Рамси ухмыляется грязно – так или иначе, он снимет ее, когда станет главой дома. Но пока он только с порыкиванием урчит, когда Русе вгрызается в его ухо и сует ледяную ладонь за пояс штанов.
Розовый дублет кое-как скользит с одного плеча, голая грудь слабо ходит под полуразвязанной льняной рубахой, и щеки Русе необыкновенно разрозовелись. Достаточно ощупав толстый зад, он скользит рукой под широким поясом, проезжается ладонью по возбуждающей до биения в ушах складке сочного жирка над лобком. Русе находит и охватывает крепко горячий член, сдвигает шкурку, и сочащаяся липкая смазка пачкает ему ладонь, а от сдержанного с подвоем стона в самое ухо под мышками выступает пот. Рамси сам опускает руку и наскоро вытягивает свободную шнуровку, с жарким выдохом доставая член, темный, сочный и дурно пахнущий застоявшейся смазкой, вкладывая его снова в отцовскую ладонь. И слюнит свою руку, еще спуская штаны Русе, сует мокрые пальцы промеж ягодиц, находит вспотевший, зажатый вход. Рамси животно рад ощущать его почти девственную узость, жестко проталкивая сразу два пальца внутрь. Любовь северных лордов приносит боль, но отцовский пот с его слюной делают все легче.
Русе проходится по его члену сжатой ладонью долгими, уверенными движениями, в ритм с тем, как сам Рамси пальцами имеет его зад. Пахнущая несвежим мясом смазка капает на впалый живот. Русе болезненно сокращается на каждое движение руки, слегка морща нос, и его маленький член все больше твердеет. Рамси шумно дышит ему в ухо, закрыв глаза и зная, что отцу хорошо.
– Ты готовишь меня дольше, чем я бы готовил свою жену, – но голос Русе холодный, укоризненный к сыновьей заботе, и щекочет дыханием шею, поднимает тонкие черные волосы на ней. И Рамси, чувствуя, что зад и вправду уже достаточно раскрыт под его пальцами, вытаскивает их, отстраняясь, смотря Русе в глаза.
– Ты бы знал, отец, как я готовил свою жену, – он говорит с хриплым смешком и тянет отцовский дублет с другого плеча. Русе чуть прогибается, поворачиваясь и помогая ему, а через мгновение Рамси уже хватает его под живот, кое-как сдергивая дублет и бережно роняя отца на четвереньки. Сходу забирается тяжелой рукой под сползшую рубаху и сплевывает в другую руку много, густо, и слюна течет нитками, когда он обмазывает и так что масляный немытый член. Рамси непроизвольно шикает, как успокаивая сорвавшуюся с обрыва и переломавшую лапы суку, прижимаясь к отцовской спине крепким, полным животом. Суке он тогда свернул шею, а Русе собирается засадить ровнехонько по поджатые яйца. Невелика разница. И то, и другое – любовь.
В ноги Русе жестко упирается край лежанки, у него болезненно, напряженно прогнута поясница и высоко задрана голова, он сохраняет хрупкое лордское достоинство, даже когда своей здоровой ручищей Рамси опирается на розовый плащ рядом с его небольшой ладонью, притискивается, пристраивается, другой рукой помогая себе. Он встает на одно колено для удобства, наваливаясь совсем, царапая бок острым, грубо подшитым краем расстегнутого дублета, и наконец притирается головкой к узкому входу, толкаясь внутрь. И задерживается губами у отцовского уха на несколько мгновений, говоря пусть сбито от тяжелого дыхания, но так негромко и мягко, как только он умеет:
– Ты уж прости, – первый толчок ласковый, мокрой, сочной головкой больше приоткрыть вход, – отец, – второй чуть глубже, до сдержанного вдоха Русе сквозь сухие, сжатые зубы, – что свинью тебе сегодня выебать не придется, – и уже на третий Рамси резко проталкивает головку целиком с липким хлюпом, взрыкивая и наконец опускаясь на плащ обеими руками.
Русе прикрывает глаза на какое-то мгновение, но вдруг нежданно коротко смеется, откидывая голову на сыновье плечо. Смех у него похож на уханье совы. И Рамси замирает от этого звука, сперва напрягшись, но ухмыляется желтыми зубами, снова двигая мощными бедрами слегка назад и с силой вперед. Отцовский зад туго расходится под его здоровым членом, тесно пережимая ствол, и Рамси смеется, слушая резко потяжелевшее дыхание Русе. И рывком хватает его за лоб под вспотевшими волосами, придавливает голову к своему плечу, загоняя еще поглубже. Он протискивает липкий член настойчиво, рваными рывками, и каждый сиплый вздох Русе отдается горячей сводящей вспышкой в пояснице. Рамси рычит ему на ухо, чувствуя, как гладко идет по подтекающей свежей смазке. И упора коленом достаточно, Рамси отталкивается от постели и второй рукой, тут же крепко сжимая пальцы на бедренной кости.
Поза привычна, Рамси и любит так, простецки, по-собачьи, но сейчас и сердце заходится особенно, и густая кровь бьется в паху, и глухой вой опять зарождается в груди. Но Рамси даже не думает сопротивляться ему, до белых пятен пережимая узкое бедро и насаживая отца на себя жестко. Выпирающий живот шлепается о худой зад, Русе шипит, и его длинные мокрые волосы совсем растрепались, облепив лицо и шею. Но Рамси двигает бедрами все жестче, еще повыше задрав свою потную рубаху, чтоб кожа к коже, и натягивает отца размашисто, прижимаясь всем собой. Он чувствует горячий пот, сорвавшийся парой капель с волос из развязанного ворота на худую спину; тяжелый и острый запах из-под его рубахи и от отцовских подмышек заполняет и нос, и глотку. Волосы липнут к щекам и лезут в рот; нижняя губа опять кровоточит, и Рамси прикусывает ее, сглатывая. Он хочет кусаться. Русе прикрывает глаза, сдержанно дыша. На его щеках искушающе цветут бледно-розовые, нездоровые пятна.
Рамси впивается зубами в острое отцовское плечо через рубаху, не жалея, с маху, до мяса, и Русе секундно задыхается. Здоровый хер сына и так выворачивает ему зад, через миг снова заполняя невыносимо, до режущей боли и потребной отдачи по всему позвоночнику, а теперь еще и жжет плечо, Рамси будто хочет вырвать кусок из него зубами, и Русе уже не знает, это только пот течет у него по руке и промокает рукав или уже кровь. Он не хочет знать.
Рамси так и жмет взмокшей рукой его лоб, засаживает щедро и липко бьется животом и яйцами. Его ведет горячечными толчками крови в паху, самоконтроль разжимает грудь, и он раскачивает лежанку все ускоряющимися движениями, когда Русе все-таки выворачивает голову из-под его руки, вцепляясь зубами в щеку. Срывает пару прыщей и соскальзывает по потной коже, но Рамси сразу отрывается от его плеча, снова зажимая за лоб, чтоб удобнее было вкуситься в узкий солоноватый рот. Кровь размазана по его губам, и ее тошнотворный вкус заполняет рот Русе мигом, оставляя единственную возможность закрыть глаза и сглатывать холодную медь в самое нутро. Но Рамси скоро отрывается от него с липким, звонким звуком и через мгновение находит пастью шею под горькими волосами. Длинные волоски попадают между зубов, никак не удается вгрызться толком, и подсохшие еще от холодных вдохов губы трескаются в уголках, когда Рамси распахивает рот, закусывая отцовскую холку.