- Бран, твою шерсть с кольчуги только огнём убирать, осторожнее. - согнала кота, прыгнувшего на колени к Димитрию, - А ты прости, служивый. Он у меня больно ласковый.
- Полно тебе, княжна, я животных люблю. Не мешает он. - в ответ искренняя улыбка. Через несколько минут богатырь поднялся и вышел за дверь, не забыл поблагодарить за гостеприимство.
Алия решила вспомнить обычаи древнерусского княжества и нашла в планшете нужные документы. Не зря пять лет назад интересовалась. Вопросов становилось меньше, но все равно выбрала несколько, спросит потом.
За красками она так и не сходила, поэтому на том же планшете начала набрасывать очертания будущего портрета родителей. Надо отдать должное её памяти, до мелочей запомнила почти.
- А что если нарисовать здесь, а чуть позже пойти в Москву и распечатать на большом холсте? Краской не выветрится и за неделю… - вдруг обратилась к Брану и тот повёл ушами, словно с пониманием, - Если бы ты говорить умел, эх…
Половина дня прошла спокойно, пообедали вместе с Иваном, новости обсудили. Как оказалось, Галина действительно его родной матерью была. Но простить такую подлость, как убийство отца, Ванька был не готов. Думал ещё и занимался потихоньку делами, ворчал на бересту.
- Всё тут такое неудобное, чёрт ногу сломит. Алька, ты же Премудрая вроде. Может… Наколдуешь чего? - обратился с надеждой, но без толку. Девушка не понимала, как магией пользоваться. Алатырь трогать боялась, мало ли что станется?
- Давай-ка сам? Не выйдет, меня зови. Я малость понимаю, читала же “Войну и мир” в дореформенном варианте. - ответила быстро и улыбнулась, - Да не кисни ты, прорвёмся!
С Василисой оказалось тоже легко. Разнообразием тканей и фасонов белогорские мастерицы не блистали. Выбор пал на хлопковое платье с рукавами-фонариками и вышивкой. Алия предложила ещё посмотреть варианты, и обрисовала в двух словах самый простой и красивый фасон, с накидкой. Подруге понравилось, на том и разошлись.
От книг её отвлёк шум за дверью. Кто-то настойчиво рвался пройти. Димитрий стоял как вкопанный, перегораживал вход.
- Не положено. - слышалось из-за стены, шелестом, скрежетом почти. - Не велено, прости.
“Ага, птица значит прилетела…” - усмехнулась Алька, поднимаясь с места, - Димитрий, помоги коль не сложно.
- Княжна, тут к тебе Финист… Его пропустить? - глянул в приоткрытую дверь, взволнованные глаза выдавали, что тяжко ему против друга ратного. За спиной показалась большая тень, недовольная.
Девушка помолчала недолго, и ответила.
- Один входи.
Богатырь втиснулся в приоткрытую дверь и захлопнул её перед самым носом старшего товарища. Финист остался в коридоре и непонимающе глядел на дверь. Ему показалось, что случилось какое-то действо страшное вчера. Княжна так просто не закрылась бы…
“Нашла себе защитника по сердцу? Авось выбор в Белогорье-то появился…” - горело мыслями сердце, а разум твердил, что разобраться надо, - “Горячей голове всё помеха. Единый раз проклял девицу и что ж сталось? Себе горше делаешь, не другим.” - развернулся и вышел.
Ввечеру на ставни опустилась птица крупная, хищник какой-то. Уж точно голова бедовая, раз отдохнуть решил там, где опасность рядом сидела, на солнышке грелась.
- Бран, вот знаешь, странные здесь порядки. Вроде тянутся двое друг к другу, а потом глядишь, и морок какой. - Алия сидела за чертежами, выбрали с Димитрием самые пригожие. И про случай с Аксиньей наслушалась до тошноты. Красавицей да умницей она слыла, вышивать мастерица. - Эй, ты чего? Птицу не тронь, пусть себе отдыхает, а после домой летит. - едва успела поймать кота, но гость и головой не шевельнул. Смотрел золотистым глазом и всё тут! Оперение странным показалось, не орёл, не кречет, всё узорное, коричневым пятном по светлому.
- Ох, надо будет поучить тебя речи человеческой, а то ведь и поговорить окромя Димитрия не с кем. - Алия почесала серое ухо, и кот затих, мурлыкнул протяжно, соглашался. - Хороший он… Наверняка уж и приглядел кого. А моя беда иная, сердце вернулось, теперь одно указывает, а головой-то я понимаю, что нельзя. Из-за ошибки чужой платить большую цену - глупость. Явился же этот Терентий с Аксиньей по моё счастье.
Птица слетела на подоконник, будто знакомое услышала. На сердце у Финиста гадко сделалось. Не сумел добром вызнать, обманом пришлось. А как об том сказать? Прогонит ведь, уже почитай взяла себе защитника, обещалась ведь господину Солнечному. Его, Сокола, выбрала!
- Знаешь… Вся эта история даже забавная. Финисту счастье тоже полагается. Может, с Аксиньей оно и лучше будет? Не осудят, что с иномирной связался, Ивану хлопот меньше. - девушка говорила, стараясь успокоить бешено рвущееся сердце, - Вот только мне от этого хоть к колодцу глубокому беги. Смотреть противно. И к чему мне защитник? Только смех один! Живи с одной, а от зла другую береги… Нешто попросить господина, чтоб Димитрия поставил рядом?
Кот вдруг изловчился, вырвался и укусил хозяйку за палец. Мол, дурного чего надумала? Не нравились ему настроения такие, а сокол на окне и вовсе, что мёртвый сидел. Только скрежетал когтями острыми от досады. Ничего сделать не мог…
“Пошто ты слова такие говоришь? Аксинья? И что теперь, мне птицею к тебе прилетать? Не гони, остаться позволь.” - вдруг щёлкнул клювом, да так громко, что Бран под лавку забежал. Княжна только смотрела на него, подозревала ли? - “Снова сердце болит. Я защитник твой, богами поставленный!”
Алии вдруг послышалось как кричит кто-то в голове её, рвётся. И больно, и страшно. Когда Марк умер, и то легче было. Не так противно. А может, она уже и забыла, как настоящее сердце болит? Сколько уж лет прошло. Вдруг сила какая-то злая к полу прижала, душит, руки выкручивает, в уши льётся страшной песней. Всего-то и смогла, три раза ударить кулаком об пол.
Бран тут же выскочил, стал кругами ходить, да не справился. Мечется кот, на дверь поглядывает. Не выдержал, завопил жалобно и в дверь то когтем, то боком. А ну, как есть кто, услышит?
Финист заметил перемену странную, да ему никак не обратиться здесь было. Только если кто пером его облик развеет. А у девушки лицо меняться начало, синеть. Кот в двери бьётся, не может никого позвать, а он… Горе-защитник, сидит да смотрит.
Над княжной появилось что-то тёмное, и Алатырь померк, словно силу утратил. Не выдержал Финист, влетел в комнату и закружил, силясь сбить крылом то, что никто не видел.
Зелёные глаза стеклянными сделались, невидящими. Альке до того противно было, что бороться смысла не оставалось. Жаль только так умирать приходилось. Её кто-то словно изнутри когтями рвал, больно.
- Улетай, не смотри! - увидела вдруг человеческую душу, вместо птицы. Круг, другой и чётко уж видать глаза васильковые. Финист? Он здесь откуда? Не может быть того. - Улетай!
От крика пошатнулся сокол в воздухе, и упал, аккурат на грудь девичью, об Алатырь головой ударяясь. Запахло в воздухе кровью, неприятно, горько. Сердце, кажись, остановилось, только шум в ушах противный. Финист понять не мог, кому смерть пришла. Так и лежал бы, руками-крыльями обнимая девушку, да только отворилась дверь. Стражник торопливо убрал птицу в сторону и принялся Алию выручать. Из кармана выглянул маленький флакон живой воды.
- Княжна, ты чегой-то? Гляди на меня, дыши! - прошептал тихонько, водицей чудесной без толку было, но девушка оттаяла. - Елена Гориславна, дыши, сейчас… Сейчас Колобок вернётся. - говорил уверенно.
Финист лежал в стороне и смотрел беспокойно. Сил подняться и улететь найти бы, раз уж так справились. В бок, под крылом ткнулось мокрое. Бран, видно учуял знакомое, теперь подталкивал, прихватил за шиворот зубами и поднял. Взлетел сокол, крикнул протяжно и был таков.
Почти сразу же вкатился Колобок, за ним Иван и Светозар.
- Ну чего тут… - Муромец застыл, увидев как сестра на полу лежит. В другое время посмеялся бы, точно картина “Грозный царь и сын его, царевич Иван”. - Она жива?