— От сердечного приступа?
— That’s it, от сердечного приступа. Так вот, благодаря этим письмам у меня сразу же появилось множество знакомых среди англичан: бывшие служащие из колоний, армейские офицеры, члены дипломатического корпуса, ну и так далее. Довольно скучные люди в своем большинстве, to tell you the truth[48], но через них мне удалось завести другие, более интересные знакомства. Я сняла чудесный дом рядом с голландской дипломатической миссией, нашла служанку и прожила там несколько месяцев.
На дороге стали попадаться маленькие белые строения, говорившие, что Танжер уже близок. Увеличилось и количество людей, шедших по обочине шоссе: группы мусульманских женщин с тюками, дети в коротких джеллабах, мужчины в плащах с капюшоном и тюрбанах, ведшие ослов, груженных кувшинами с водой, и небольшие отары овец. Наконец мы въехали в город: Розалинда ловко вела машину, не сбавляя скорости на поворотах и продолжая описывать восхитительный дом, где она до недавнего времени жила в Танжере. Я между тем начала узнавать знакомые места, стараясь не вспоминать о человеке, с которым была здесь в те времена, которые считала счастливыми. Розалинда остановила машину на площади Франции, затормозив так, что десятки прохожих удивленно обернулись на нас. Не обращая на них никакого внимания, она сняла с головы платок и подкрасила губы, глядя в зеркало заднего вида.
— Я с огромным удовольствием выпила бы morning cocktail в баре «Эль-Минзах». Но сначала нужно решить одно небольшое дело. Не хочешь пойти со мной?
— Куда?
— В «Банк Лондона и Южной Америки». Мне нужно узнать, прислал ли наконец деньги мой гадкий муж.
Я тоже сняла платок, спрашивая себя, когда англичанка перестанет меня удивлять, опровергая все мои догадки. Она не только оказалась любящей матерью, тогда как я считала ее сумасбродной и легкомысленной дамочкой. Не только просила меня выручить ее с вечерним платьем, хотя мое воображение рисовало ее обладательницей роскошного гардероба, сшитого известными европейскими портнихами. И ее любовником, вместо ветреного донжуана-иностранца, был высокопоставленный военный, годившийся ей в отцы. Но и это, как выяснилось, еще не все. Оказывается, у нее имелся еще и муж — далекий, но живой, — не слишком охотно выплачивавший ей содержание.
— К сожалению, я не могу составить тебе компанию, у меня тоже есть некоторые дела, — сказала я Розалинде в ответ на ее предложение. — Но если ты не против, мы встретимся позже.
— All right[49]. — Она посмотрела на часы. — Тогда в час?
Я согласилась. Еще не было одиннадцати, и в моем распоряжении оставалось достаточно времени, чтобы попытаться решить мою проблему. Трудно было сказать, улыбнется ли мне удача, но по крайней мере я знала, что время у меня есть.
Бар гостиницы «Эль-Минзах» был точно таким, как и год назад. Оживленные компании изысканно одетых мужчин и женщин сидели за столиками и у барной стойки, потягивали виски, херес и коктейли и без умолку говорили, с невероятной легкостью переходя с одного языка на другой. Пианист, игравший в центре зала, создавал своей музыкой приятную атмосферу. Никто никуда не спешил, и все вокруг напоминало лето тридцать шестого года — с той единственной разницей, что за барной стойкой меня ждал не мужчина, разговаривавший с барменом по-испански, а англичанка, болтавшая с ним по-английски, с бокалом в руке.
— Сира, dear! — позвала Розалинда, едва заметив мое присутствие. — Выпьешь pink gin? — спросила она, подняв свой коктейль.
В тот момент мне было все равно — розовый джин или глоток скипидара, поэтому я согласилась, изобразив улыбку.
— Ты знакома с Дином? Это мой старый приятель. Дин, познакомься, это Сира Кирога, my dressmaker, моя портниха.
Я взглянула на бармена и узнала его худощавую фигуру и зеленовато-желтое лицо с темными загадочными глазами. Я вспомнила, как в те времена, когда мы бывали здесь с Рамиро, бармен все время разговаривал то с одним, то с другим клиентом, словно за информацией или желая просто поболтать все обращались именно к нему. Я заметила, как он окинул меня взглядом и, несомненно, узнал, отметил произошедшие во мне изменения и связал меня с бесследно исчезнувшим Рамиро. Бармен заговорил первым:
— По-моему, вы уже бывали здесь раньше, не так ли?