- Ты что, куришь? - удивился Джаспер, а Эд, в свою очередь, удивился его удивлению.
- Что-то не так?
- Да не то чтобы… - он неопределенно пожал плечами. - Ты, наверное, уже заметил, что все запахи мы чувствуем гораздо острее людей. Запах крови. Запах человеческой еды. Запахи духов, бензина… запах сгоревшего пороха, между прочим, - он с ухмылкой кивнул на искалеченную руку Эда; отлетевшие пальцы, примотанные обрывками ткани, теперь с противной ноющей болью медленно прирастали обратно. - С нашим обонянием курить - это… я бы сказал, крайне изощренный мазохизм.
Эд тоже усмехнулся:
- А курящий упырь с пушкой наперевес - это вообще сюр какой-то, да?
- Да, за гранью здравого смысла и логики, - коротко засмеялся Джаспер. - Но ты до недавнего времени был человеком, я правильно понял? Тем самым, которых в вашем мире осталось пять процентов?
- И нет, и да… Я был заражен в первый год эпидемии. Но кулицидавирус - он лечится, как бы странно это ни звучало. Я вылечился, почти десять лет пробыв вампиром. Знаешь, курение для имитации дыхания и чтобы не думать о крови, голодное безумие на краю сознания, фото и видеозаписи самого себя, чтобы не забыть, как выглядишь, никакого секса и на солнце ни ногой. Обрыдло. Ну ты понимаешь.
- За рядом исключений… пожалуй, да, понимаю. Тебя обратили против воли?
- Да. Почти десять лет я искал лекарство, чтобы случайно на него наткнуться. Так что, отвечая на твой вопрос - совсем недавно я стал человеком в своем мире, чтобы снова стать вампиром здесь.
Он говорил спокойно, насколько мог, но Джаспер, конечно, распознал еще не угасшие до конца злость и досаду, и тлеющую ненависть к существованию, которое и жизнью назвать нельзя.
- Как же ты вылечился?
- С помощью солнца. Здесь это не работает, но просто представь, что под лучами солнца ты горишь. Как если бы тебя, например, облили керосином. Открытые участки кожи, волосы, а от них уже и одежда… я не знаю как и почему, но в какой-то момент запускается сердце. Не знаю, что происходит дальше, но если после этого момента тебе удастся быстро сбить пламя - ты станешь человеком. Дома у меня это получилось. Здесь я тоже попытался, но не сработало.*
Звучит настолько невероятно, что я тебе верю… такое нарочно не придумаешь. Даже представить не могу, каково тебе было - мы-то уже смирились с тем, что вампиризм необратим, - с явным сочувствием прозвучала мысль. На сей раз Эд был уверен, что именно мысль: он смотрел прямо на Джаспера и видел, что его собеседник даже рта не раскрывал.
И улыбнулся почти искренне:
- Спасибо за сочувствие, но сейчас все нормально. Когда у тебя есть пистолет, жизнь вообще становится проще, - он попробовал шевельнуть прирастающими пальцами, и те заныли сильнее.
- Лучше пока не дергайся, экспериментатор, - Джаспер хлопнул его по плечу и поднялся на ноги. - Слушай, я в самом деле не знаю, как тебе помочь. Надо посоветоваться с Карлайлом: он старше и опытнее нас всех, и среди вампиров его очень уважают. Может, он слышал о чем-то таком, или знает тех, кто слышал… Если ты освоился с бегом, можем и побежать - так выйдет быстрее. Готов?
Бежали они не на пределе возможного, по словам Джаспера, но все-таки достаточно быстро: затормозив на полпути, оба с трудом удержались на ногах и проехали по земле фута три по инерции, почуяв запах крови.
Запах недавно пролитой человеческой крови.
“Тут домик лесника неподалеку… надо посмотреть…”
- Согласен.
Вблизи запаха стало больше. Кровь еще не успела совсем остыть, и к ней только начал примешиваться запах разложения… “еще можно попробовать”…
“Держи себя в руках”.
Высокий крепкий мужчина, по-видимому, лесник, лежал на спине, раскинув переломанные руки; шея его была перегрызена почти до позвоночника, но крови на лице, куртке и земле вокруг было гораздо меньше, чем при нападении крупного зверя. Если только этот зверь не пил целенаправленно кровь. В футе от трупа валялся бесполезный дробовик с завязанным в узел стволом.
- Твои родные?
- Нет, - процедил Джаспер, до скрипа стиснув зубы. - Мы вегетарианцы. Это работа каких-то пришлых…
- Ага.
Это не было работой обезумевших от голода и уже деградирующих упырей - или пора перестать мыслить привычными категориями, просто обезумевших от голода? Кто бы они ни были, они явно были голодны, раз высосали так много, но держали себя в руках и помучили жертву, прежде чем приступить к трапезе - вокруг убитого Эд заметил следы босых ног, сильно вдавленные в землю.
“Похоже, их было трое… стояли вот так, кружком, и перекидывали друг другу несчастного мужика. Твари…”
Деграданты бы напали скопом, разорвали одежду и мягкие ткани, добираясь до всех возможных артерий, а не только шейных; они вылакали бы труп досуха, не оставив ни капли. Было бы больше повреждений, но если уж ломать кости - деградант сломал бы ребра, чтобы добраться до сердца и аорты; крупные кости конечностей его бы мало интересовали.
И еще… деграданты охотятся до тех пор, пока не насытятся, но напившись до отвала, какое-то время отсиживаются где-то в укромном месте. Вампиры-маньяки, получающие удовольствие от мучений жертвы, такого обеспечить не могут…
- Идем. Надо рассказать Карлайлу…
Это было разумно - не идти на трех ублюдков вдвоем, пусть и с оружием, а обеспечить себе численное превосходство, раз уж есть такая возможность. И Эд согласно кивнул, вслед за Джаспером припустив прочь - к дому Семьи.
========== 10. По ком звонит колокол. ==========
Я раньше думал: я гость в этом мире,
И каков он - не мне решать.
Но мне все меньше и меньше нравится воздух,
Которым мне предлагают дышать…
Машина времени, “Крысы”.
- Эти кочевники не представляют угрозы для нас. Если мы нападем первыми, правящий клан может счесть нас опасными, и тогда у нас будут неприятности. Эд, мы не можем…
- Совсем ничего?
- Только прогнать их с нашей территории.
- Это не решит проблемы. Они продолжат убивать, пусть и в другом месте. Выход только один - перестрелять их к чертям.
Светло-желтые глаза Карлайла изучающе впились в его лицо.
Не могу понять, чего в тебе больше - сострадания к людям или ненависти к вампирам?
“Да как бы вам сказать…”
Он ненавидел живых мертвецов как явление. Ненавидел собственное существование паразита. Но там, дома, у него была цель, которая это существование частично оправдывала… а здесь не было ничего, даже надежды. Четырехсотлетний вампир говорил ему, что это необратимо, что многие пытались, и не десять лет, а гораздо дольше. И надежд на возвращение домой, где он был нужен и где остались друзья и брат, тоже особых не было.
Зато здесь были ублюдки, ни во что не ставящие человеческую жизнь.
Даже дома не все поначалу понимали, а когда поняли, было слишком поздно… С местными оказалось еще сложнее. Живя веками, некоторые из них начали понимать, а кто-то, как Карлайл, понимал и с самого начала, но…
Голод, терзавший их в отсутствие свежей крови, был опасен для людей и животных, но не для них самих. Они попросту не могли познать голодного безумия, охватившего Австралию, когда людей почти не осталось. Им не было знакомо это чувство, которое одолевает на последних стадиях кровяного голодания - когда ты не просто голоден, а понимаешь, что умрешь, если сейчас же не выпьешь крови… хотя бы крысиной, хотя бы пару глотков. Когда разум застилает кровавое марево, когда голод вытягивает хрящи и крутит кости и еще немного - начнут расти перепонки между одеревеневшими, уже когтистыми пальцами. Когда нужна кровь, потому что нутро горит без нее, потому что рот уже с трудом закрывается из-за удлинившихся клыков, забываются слова, и чужая речь слышится непонятным раздражающим шумом, а собственный язык поворачивается еле-еле в пасти, уже плохо приспособленной для того, чтобы говорить…