– Так вы будете обращаться к моему телу, а моего мнения не спросите? – от такого нахальства язык прилипает к гортани потрясенного Артура. – Ведь преобразование голоса – ваша профессия, не так ли?
– Я учу правильно дышать и говорить.
Она вертит кольцо на левом безымянном пальце. Массивный камень, желтый с розовыми отблесками, затмевается, словно луна, один раз, два раза, шесть раз, Артур наблюдает, тщательно подсчитывая затмения. Это движение привлекает его внимание к рукам пациентки – рукам, явно изголодавшимся по прикосновениям.
– Говорить правильно?
– Да, и любить себя. Чтобы любить себя, надо любить свой голос и побуждать других людей тоже его полюбить. Это самое главное. Точно так же, как с лицом или телом. Ваш голос отмечает ваше личное пространство. В общем, вы хотите, чтобы ваш голос был выше.
– Обычно, – рассказывает он ей, – пациентки хотят сделать свой голос пониже. На протяжении семнадцати лет практики ни один мужчина, ни одна женщина не просили его сконструировать более высокий голос. Единственными, кто предъявлял подобное требование, были транссексуалы. В течение семнадцати лет практики женщины желали, чтобы их голос стал более низким, они завоевывали власть и отказывались от резких нот. Низкий голос – синоним силы. Глупо, но так считается. Хотя, например, у Сталина был горловой голос, скорее высокий. И все равно, женщины пьют, курят, ведут все более мужской образ жизни, и их тембр опустился на октаву. Когда я говорю «женщины», я говорю и о вас. Только вас прельщает обратный путь. Как вы повредили голос?
– Когда занималась любовью.
От этого нового проявления бесстыдства Артур уже не теряет дар речи.
– Ну-ну. Гортань действительно является вторичным сексуальным органом. Однако чтобы достичь таких результатов, вам пришлось бы орать во всю глотку целую ночь на балконе при температуре минус десять. Это не ответ.
– Значит, виновато курение.
– Вы курите?
– Иногда выкуриваю сигару.
Он делает запись на карточке.
– Этого недостаточно для того, чтобы голос приобрел такой тон. К тому же у вас нет надтреснутого тембра, характерного для курильщиц. Чистый низкий звук. Наверное, что-то другое.
– Возможно, светская жизнь.
– Ах, бурные ночи. Для голоса сон – лучшее восстановительное средство.
– Не люблю спать.
– Придется приучиться. Но перечисленных вами факторов все равно недостаточно. Причина, скорее всего, более давняя. С каких пор вы так говорите?
– Это началось, когда мне было четырнадцать лет.
– Ах, вот в чем дело. Гортань как вторичный сексуальный орган. В подростковом возрасте под действием мужских гормонов у мальчиков опускаются яички, и, как мы говорим на нашем жаргоне, это опускает их голос на октаву. От женских гормонов растет грудь, и голос изменяется, но всего на терцию. Таким образом, половое развитие связано с горлом. В четырнадцать лет вы курили сигары?
– Да.
– Надо вам было прийти ко мне, когда вам было четырнадцать. Но тогда мне было двадцать два, я не обладал достаточной квалификацией. Но опять же, настаиваю – этого недостаточно. Вы много разговариваете на работе?
– Нет.
– В подростковом возрасте, после появления месячных, не проходили ли вы какой-нибудь курс медикаментозного лечения?
– Нет.
Это «нет» было сказано еще более низким голосом.
– Ладно, забудем о прошлом. У нас еще будет время вернуться к нему при необходимости. Что заставило вас прийти ко мне?
Она склоняет голову набок, как будто некая асимметричная сила тяжести тянет ее к полу. Вновь вскидывает голову, отбросив назад черную косу, хлестнувшую по спинке стула. Блеск ее зрачков словно потускнел. Она внимательно посмотрела на Летуаля.
– А вы не боитесь?
– Чего?
– Меня.
Те, кто приходили к нему на консультацию, иногда боялись. Обратного пока не бывало. Всем известно, что отношения врача с пациентом это исключают. Они не должны иметь такой окраски.
– Что же заставило вас прийти? – повторил он.
– Самый любимый мужчина в моей жизни, по национальности перс, не мог вынести, что его женщина говорила с ним мужским голосом.
– Довольно ограниченная любовь.
– Вероятно, да, раз я положила ей конец. Мне поручили передать вам письмо.
Летуаль взял из ее рук жемчужно-серый конверт, так что пальцы их не соприкоснулись. Он взглянул на имя, напечатанное на бумаге. «Серж Максанс. Очень хорошо». Тон нейтрален. Он расправляет листок и пробегает глазами несколько печатных строчек, заканчивающихся подписью в форме короны.
– Судя по тому, что я прочел, у вас отек Рейнке. Опухоль голосовых связок. Она похожа на каплю клея и встречается у женщин чаще, чем у мужчин. Надо будет удалить. Посмотрите.