Выбрать главу

Опыт общения с «чужими» у Розалинд Рейнольдс оказался сложным, но едва ли более тяжелым, чем опыт общения с журналистами и окружающими ее людьми после того, как ее рассказ был обнародован в прессе.

Но Розалинд – оптимистична в своих взглядах на будущее. Она благодарна судьбе, что встретила «настоящих исследователей», таких как Дженни Рандлес и Филипп Мантл.

– Я отношусь к ним с огромным уважением и готова уделять много времени общению. Они помогли мне снова почувствовать себя человеком, со всем, что есть у меня. Я знаю, что у них есть свои трудности взаимодействия со СМИ.

Они поверили в меня и вернули мне мужество. И мы вместе пытались найти ответы на вопросы по поводу такого контакта: что есть вокруг нас? И есть ли?

О регрессивном гипнозе

Вопрос: Вы считаете, что регрессивный гипноз был полезен? Нет? Рекомендуете ли вы его для использования в будущих исследованиях?

Ответ: Я абсолютно уверена, что, если человек попадает «не в те руки», гипноз может принести больше вреда, чем пользы. Мой собственный опыт участия в регрессивном гипнозе произвел исключительно странный эффект, и по сей день он помнится, более того, оказывает влияние и на меня, и на тех, кто в то время со мной в комнате находился.

Я убеждена, и это убеждение только укрепляется, что нечто иное, чем то, что мы знаем, в нашем собственном мире происходит.

Иногда это нечто большее, чем может воспринять и понять любой из нас, и не пришло время, чтобы знать об этом.

Так и с гипнозом. Пусть ваш опыт будет с вами, пока не наступит подходящее время. Если у вас есть некий «блок» и вы «не помните», что с вами произошло во время «похищения», пусть этот блок существует положенное ему время, пока вы не окажетесь готовы к принятию скрытой информации. Не давите на нее, не торопите события зря.

А если вы считаете, что гипноз – это единственный способ получения информации, то он должен проводиться под контролем квалифицированного специалиста в области психиатрии и гипноза.

Вопрос: Вы сожалеете, что общественность узнала о вашей встрече с НЛО?

Ответ: Я сожалею, что СМИ не могут представить информацию с той же чувствительностью, какую испытывает, например, жертва насилия. Через «желтые» презентации общественность видит нас посмешищем или каким-то уродом. При честном рассмотрении подобных случаев в прессе люди могут увидеть многообразие жизни, ее глубину и не будут смеяться над теми, кто с этим многообразием встретился…

Интересно, что публика до сих пор легко принимает истории с привидениями или религиозные чудеса, а при одном упоминании о «пришельцах» начинают хихикать, смеются над нами, когда мы проходим мимо.

По крайней мере, мой публичный рассказ стал свидетельством для других людей, которые имели опыт «потерянного» времени, что они были не одни. Люди, которые имели опыт взаимодействия, не важно, какого рода, смогут вздохнуть свободнее, а не сходить с ума от того, что с ними произошло нечто, а они не могут говорить никому об этом. Если я помогла хоть одному человеку, то я не жалею о том, что вышла в люди.

Вопрос: Сегодня, по прошествии лет, оглядываясь назад, что вы чувствуете, как понимаете природу и происхождение вашего опыта?

Ответ: Сегодня я по-прежнему разделена между двумя версиями.

Логика мне говорит, что мы (мой друг и я) случайно оказались на месте испытания какой-то неизвестной технологии. Летающий объект не упал, но что-то у него могло быть не в порядке, и мы оказались в неправильном месте в неправильное время.

Однако у меня до сих пор остались очень яркие воспоминания о существах, помню и другие вещи на корабле. Поэтому оставляю и вторую версию – это было действие «чужих» представителей, а не того мира, в котором мы живем. И не обязательно это гости из космического пространства, возможно, это некий другой мир со своим типом «пришельцев».

В любом случае это не была технология мира, который мы знаем. У меня есть теории, что это, можно сказать, межпространственные миры или – что есть много глубин и высот пространства, в котором мы существуем, причем существуем несколько этапов. Одним из проявлений является дух, или Дух Мира, например.

Мой главный вопрос по-прежнему остается. Почему меня?