Три недели в больнице, не в гинекологии, слава Богу, а просто в отдельной палате медцентра, время тянулось гораздо медленнее обычного. Одноклубники регулярно присылали сообщения, еду приносили (хотя кормили там и так достаточно), даже навестить порывались. Что им всем сказали, интересно? Ну, сейчас он это и узнает, деваться-то некуда. Тренироваться Каримов разрешил по облегчённой программе, чтобы форму не терять. Кирилл как-то быстро отвык от этого за три недели, лежать на кровати с ноутбуком и постоянно жевать что-то неполезное ему неожиданно понравилось. Руслан Саидович, правда, настоятельно советовал соблюдать диету, поэтому гамбургер при его появлении приходилось быстро прятать под подушку. Но дома-то Каримов над душой не стоит и можно есть, что хочется и когда хочется, если, конечно, не боишься в ближайшее время не узнать себя в зеркале.
А вообще он зря пришёл позже всех, на опоздавших всегда обращают внимание. Надо было в толпе затеряться. Сделав глубокий вдох, Кирилл нехотя толкнул дверь. Теперь сердечно всем улыбнуться и идти переодеваться.
Не думала же ты, что всё будет так просто? На минуту — да.
Народ продолжал выжидательно смотреть, ему явно хотели что-то сказать. Да, разговора не избежать… и что они все так пялятся? Вроде ничего пока по нему не заметно такого особенного — Кирилл нервно одёрнул футболку.
— Это твоё? — наконец спросил Дзагоев, со своей обычной доброжелательной улыбкой протягивая какой-то листок.
— Моё? Что это? — Кирилл искренне удивился. Кажется, это не то, о чём он подумал.
— Написано, что твоё, посмотри. Ты его забыл в прошлый раз.
Чёрт, это тот протокол УЗИ, какого лешего Саидович его вообще напечатал? Да, это фиаско.
Но они же никому не скажут и, кажется, готовы помочь и поддержать. Гамбургеры в больницу носили… спасибо им большое, кстати. Так что, может быть, оно и к лучшему.
***
Яркий свет, постоянно включённый телевизор, разговоры и стук тренажёров — совершенно неподходящий антураж для детской спальни, но Сонечка отлично спала в привычной обстановке прямо в автокресле, практически никогда не создавая проблем. Носить дочь на тренировки Кирилл начал вынужденно, потому что она ни в какую не желала оставаться дома без него, ни с бабушкой, ни с нянями. С детьми иногда такое случается, по неизвестным науке причинам. Желающих поносить Соню на ручках и пообщаться с ней всегда находилось в избытке. Вот и сейчас на пронзительно громкий детский плач отреагировали сразу все, но никто даже не успел остановиться, как раскрасневшаяся от крика возмутительница спокойствия уже сидела на руках у Алана Дзагоева. Ещё не набравший форму после очередной травмы, он охотно проводил время с Соней и, кажется, питал к ней особо нежные чувства.
— Ай-ай, зачем плачешь, красавица? — Алан не глядя достал бутылочку со смесью, незаметным движением вытерев слезы с детских щёчек. — Конечно, красавица, — продолжал Дзагоев, он явно очень любил детей. — Вырастешь — будешь красавицей, раз дядя Алан сказал, значит, так и будет.
Просто с ума сойти, как мило, идеально, можно сказать, только бы не сработал закон, что ничто идеальное не длится вечно. Кирилл даже по тренажёру хотел постучать, за неимением дерева, но передумал. Правда, в том, что Соня, София Кирилловна то есть, как в свидетельстве о рождении написано, вырастет красавицей, он уверен не был. Она на него похожа довольно-таки сильно, но, может быть, Алан и правда в этом лучше разбирается. Да и вообще счастье не в красоте.
Документы Соне выдали быстро и без всяких вопросов, кто именно об этом позаботился, Кирилл точно не знал, но в итоге у него в паспорте на странице «Дети» стоял штамп, а у Сони появилось свидетельство о рождении с прочерком в графе «Мать». Придётся потом сказать, что она умерла, мама её то есть, а что ещё тут скажешь. Но пока Соня ни о чём не спрашивала и к своим восьми месяцам успела посетить немало тренировок и даже несколько игр.
На вошедшего вместе с кем-то помощника тренера никто сначала не обратил внимания. Кирилл смотрел на дочь, стараясь поймать её взгляд — когда получалось, серые глаза Сони всегда вспыхивали такой искренней радостью, что он, кажется, подсел на это. Благо такая зависимость не имела побочных эффектов. Но Соня пока сосредоточилась на Дзагоеве, весьма ощутимо дёргая дядю Алана за волосы.
Так ему и надо.
Кирилл невольно ревновал в такие моменты, хотя это, разумеется, было глупо.
— Разрешите представить новичка. Его и так все уже знают, как и он вас, поэтому уж без формальностей.
Вот примерно так в фильмах бывает — ясный день, солнышко, цветы, смех, дети бегают… и вдруг бац, бомбы падать начинают. Или Годзилла выходит из вод морских. И ведь он только успел подумал о невечности всего идеального.
Какого… Что тут забыл этот говнюк? Он же интервью давал, что никогда и ни за что не перейдёт в ЦСКА.
— Сергей Паршивлюк теперь будет играть у нас, по аренде. У нас с ним не всё было гладко, всякое случалось. Но раз уж так, прошу любить и жаловать.
Пауза затянулась уже не вполне приличным образом, не рад новому приобретению команды был не только Кирилл, да тот и сам не прыгал от счастья. Здороваться никто не спешил, но, в конце концов, Алан Дзагоев всё же решился. По-прежнему придерживая одной рукой Соню, подошёл и сдержанно кивнул, протягивая руку.
— Твоя? Или ваш новый трансфер? — нежеланный новобранец явно пытался хотя бы слегка растопить лёд, поэтому обратил всё внимание на Соню. — Тоже в футбол играть будет, тренируется с вами? Симпатичная, на мою Аню немного похожа.
— Маленькие все похожи, наверное, — широко улыбнулся Алан. — Нет, моя подросла уже. Это София Кирилловна, пока просто Соня.
— А… ну да. Оно и видно, в общем-то. — Паршивлюк понял, что высказался не слишком удачно, и замолчал.
— А про футбол ты хорошо придумал, может быть, женский скоро станет популярнее мужского, кто знает — размечтался Дзагоев, — и Соня через восемнадцать лет будет как Киллиан Мбаппе. Если я её играть в футбол научу. Но с этим чуть-чуть подождать придётся, пока ходить не научится.
С огромным трудом подавив желание забрать Соню у Алана и уйти с ней куда подальше…или сначала дать Паршивлюку в морду (трудный выбор), Кирилл отвернулся. Это выглядело бы, как какая-то тупая бабская истерика, а драка может напугать Сонечку.
Жаль, что он как в «Воспламеняющей взглядом» не может. Ну, вот просто очень-очень жаль. Почему не может быть всё всегда хорошо, обязательно жизнь порцию дерьма подкинет для равновесия?
Ответа на этот вопрос лучшие умы человечества так до сих пор и не нашли.