Вы никак в феминисты подались? — спросила я.
А что мне оставалось, раз уж я обо всем знаю? — сказал он.
О чем?
Почему ты меня боишься? — спросил он. Я не позволила обнять себя за плечи. О кошачьей мумии больше не заикалась. Даже не знала, прячет он ее где-нибудь в доме или нет.
Ты мне сто очков вперед дашь, сказал Херб.
В тот самый вечер я обнаружила, что Томас завел себе другую женщину. Я не связывала это с Хербом. Я подумала: с Томасом можно об этом поговорить.
Томас даже не оправдывался. Чего ты хочешь? — спросил он.
Он провел с нею все лето.
Потому и Херб? — спросила я.
Тут не такой сговор, как ты воображаешь.
Ненавижу женщин, которые сразу ударяются в крик.
С нами все в порядке, сказал Томас.
Я заперлась в ванной, и ни один из них в дверь не постучал, но, когда я вышла, в передней стоял Херб.
Он ушел, сказал Херб.
Курсы тоже вранье? — поинтересовалась я.
Херб ответил: Томас не только до мастера дойдет.
В чем дело? — спросил он.
Я покорно вышла с ним из дома. Почему Томас не взял машину? — спросила я.
Мы выехали за город.
Что Филомеле проку от ее жалоб? — спросила я.
Да и сестры у меня нету.
Не волнуйся, сказал Херб.
Тебе это не нужно, сказал он.
Что не нужно?
Он опять заладил, что женщины к этому ближе. Мне было довольно-таки безразлично, о чем он говорил. Главное, он был здесь. И мог мне пригодиться.
Когда вы все это замыслили? — спросила я. Ну, этот отвлекающий маневр?
Чертовщина какая-то.
Главное — ты, сказал Херб, а не я и не Томас. Женщинам не нужно хвататься от ревности за нож или за пузырек с соляной кислотой, не нужно так мстить. Ты хоть раз о себе подумала? У тебя больше власти, чем ты предполагаешь в самых смелых мечтах.
Когда ж это мне думать, ответила я, ведь по восемь часов кряду в ухе торчит наушник от диктофона, а пальцы барабанят по клавишам машинки! Я бы рада заняться чем-нибудь другим, но первым на очереди всегда был Томас. Говорю как есть.
Мы сидели рядом в темной машине, лучи фар бежали по дороге. Приятно было двигаться вперед. У меня вдруг развязался язык.
Неудивительно, сказал Херб, вы же знать не знаете, что в вас заложено.
Что ты имеешь в виду? — спросила я, мне нравилось ехать бок о бок с Хербом через деревни, где даже в трактирах уже погасли огни.
Используй свои способности — и будешь непобедима.
Неудивительно, повторил Херб. Я сама не заметила, как уснула, горизонт к тому времени уже начал светлеть. Когда я проснулась, вовсю светило солнце. Не помню, повторил ли Херб в третий раз это свое «неудивительно». И добавил ли: …что вас приходится снова и снова превращать в птиц, а то ведь не спасетесь от погони.
И не мои ли это домыслы.
Херб стоял у входа в деревенский трактир. Улица была еще пустынна, а женщина, открывшая дверь, еще в халате. Херб заговорил с ней. Она глядела мимо него, на машину. Потом Херб спустился с крыльца, открыл дверцу машины, подал мне руку и сказал: Все о’кей.
Женщина отвела нам комнату с душем. И держалась не слишком приветливо.
Лето было в разгаре, и под нашим окном тарахтели трактора с прицепами. В полдень я босиком гуляла по проселку, обгорела и теперь пахла маслом от солнечных ожогов, которым меня намазал Херб. Херб мне нравился, и кое-чему он меня научил.
Я не возражала, пусть называет меня ведьмой.
Домой мы вернулись три дня спустя, Томас, похоже, прекрасно обходился без нас и ни капли не скучал.
A-а, приехали, сказал он. Машина в порядке?
Я прошла на кухню, поискать в холодильнике съестного. Войдя в дом, я хотела погладить собаку, но она попятилась, поджав хвост. Зато кот с меня глаз не сводил.
Херб и Томас сидели в гостиной, смеялись. Томас чувствовал себя отнюдь не плохо.
Прошу, сказала я, приготовив бутерброды с остатками колбасы и сыра.
Меня упрашивать не надо, сказал он.
Наверху в спальне я спросила его: Ты знал, что́ Херб и вправду знает? Он понимает в чародействе.
Томас заметил: Образованный. Ну и что?
Он хотел спать, но нельзя же не рассказать ему вот это: Херб говорит, достаточно присвоить хоть кусочек собственности другого человека, чтоб получить над ним власть.
Верь больше, сказал Томас, ты же разумная женщина в конце-то концов.
На следующий вечер я сумела уговорить Томаса познакомить меня с той, другой.
Мы ведь не дети, сказала я ему, что тут особенного? Я боялась, Херб соберется уезжать, но нет, он открыл нам дверь. В кухне ждал ужин, кот сидел на столе, а собака разлеглась рядом, на полу.