Хотя, вряд ли она это сделает. Потом опять забудет, и вспомнит лишь тогда, когда снова не будет знать дороги.
«Человеку явно нужны подобные мелкие, досадные темы, на которые он может рассуждать, даже вслух, с самим собой», — подумалось Ванде. Когда все уже исчерпано, даже это помогает. Особенно, если естественное состояние человека — одиночество.
Конечно, она всегда может разговаривать с Генри. Но там нужно подбирать слова, потому что ящерица ни в чем не виновата. А вот себе Ванда могла и нагрубить, и беспощадно отругать, потому что считала, что это — дисциплинирующий фактор. Она может поносить себя, угрожать, тыкая пальцем, это даже доставляло ей удовольствие. Возможно, чувство исполненного долга по отношению к кому-то другому.
В конце концов Ванда не выдержала и свернула на следующей развилке. Она избрала эту боковую дорогу, которая издали показалась ей асфальтированной и пустой. Кроме того, по ее расчетам, дорога должна была привести ее если не в само Малиново, то куда-то поблизости.
Спустя двадцать минут она и впрямь достигла села, что ее несказанно удивило. На этот раз Малиново показалось ей другим, может быть, потому, что в прошлый раз они въехали в него с противоположной стороны. Было несколько странно, что к такому заброшенному, неприглядному месту ведут целых две дороги. Еще более удивительным был тот факт, что село, располагавшееся недалеко от столицы, запустело так, словно было заброшено в некий недоступный горный район. Может быть, Малиново было демографическим феноменом, в таком случае, это объясняло положение вещей. Но, возможно, была и иная причина. Во всяком случае, село отличалось от других сел в этом районе, будто в нем имелось что-то такое, что прогнало всех людей, и только те, у кого не было другого выбора, остались здесь жить.
Ванда вспомнила о безработном мэре и решила разыскать сначала его. Но перед этим нужно было перекусить, потому что голод, на который в последнее время она старалась не обращать внимания, напомнил о себе — под ложечкой засосало.
Но, как оказалось, в Малиново эта задача была практически невыполнимой. Ванда припарковала машину у здания мэрии и решила осмотреться. На небольшой площади, вокруг которой располагались остатки клумб с мраморными бордюрами, сквозь потрескавшийся асфальт весело пробивалась зеленая трава. В одной из клумб лежала опрокинутая скамейка. Напротив мэрии Ванда обнаружила разбитую автобусную остановку, где под ржавым козырьком навеса сохранилось порванное расписание уже несуществующего автобуса. Низкий бордюр тротуара сохранил следы чередующихся черных и белых участков — так когда-то была раскрашена остановка. Теперь тротуары красили по-другому. Было ясно, что здесь давно никто не ходит, видимо, боясь оступиться на разбитых плитках. Селяне предпочитали передвигаться по дороге. Позади остановки простиралась местность, поросшая буйной зеленью, скорее всего, бывший общественный парк. Там Ванда увидела также несколько остовов сломанных скамеек и гранитную основу питьевого фонтанчика, который давно пересох. Весь этот пейзаж создавал впечатление запустения и хаоса. Словно джунгли вторглись на территорию села и постепенно поглотили его. Было бесконечно грустно все это созерцать, потому что явно чувствовалась обреченность и разруха. У Ванды сжалось сердце. Ее магнитом притягивали подобные места, но когда она туда попадала, вся ее природа начинала бурно протестовать против увиденного.
Иногда Ванда даже пыталась себе внушить, что если бы у нее был где-то дом — не просто жилье, куда она бы приходила и уходила с одинаковым безразличием, а настоящий дом, то располагался бы он именно в подобном месте. В такие моменты она не могла заставить себя покинуть это место. Ностальгия, тревога и любопытство словно приковывали ее даже там, где она никогда прежде не бывала. Глубоко в душе она была уверена, что в один прекрасный день окажется в здании какой-то заброшенной фабрики или в некоем опустелом селе и навсегда останется там. Ванда терпеливо ждала этого дня, упорно пытаясь узнать свой воображаемый дом повсюду, где неизбежность конца человеческого бытия была сопоставима с вечностью.
Именно поэтому ее и привлекло Малиново.
В тот день, когда они с Крыстановым и перникскими полицейскими оказались здесь, село выглядело просто запущенным, как сотни других сел в стране. Теперь же, когда она была здесь одна, ей стало казаться, что оно словно бы исподволь притягивает ее, стараясь заключить в свои сонные объятия. Еще немного, и она навсегда позабудет о том, зачем сюда приехала.