Ванда немного прошлась по улице, потом вернулась обратно и обошла мэрию. Обнаружила медпункт, на двери которого висел массивный замок. Ничего другого, кроме корчмы в противоположном конце площади, она не нашла. Из корчмы за ней уже наблюдали несколько пар глаз. Голоса стихли. По всему ей было видно, что больше идти никуда не надо.
За двумя столами расположились несколько стариков, лица которых выглядели абсолютно одинаковыми. Они молча наблюдали за ней, и в глазах у них читалось подозрение. У третьего стола сидел мужчина лет шестидесяти и читал газету. В отличие от других, он был одет в джинсы и клетчатую рубашку.
Войдя в помещение, Ванда громко поздоровалась. В ответ послышалось нечленораздельное глухое ворчание.
Человек с газетой поднял голову и вопросительно уставился на нее.
— Вы что-то хотели?
— У вас можно поесть?
— К сожалению, нет.
— А где в селе можно купить какой-нибудь еды?
— Приготовленной еды вы нигде не купите, а бакалея есть в магазине. Только он сейчас закрыт.
— Если вы мне подскажете, кто хозяин магазина, я могла бы пойти и попросить его продать мне каких-нибудь продуктов. Я умираю с голоду.
Мужчина перелистнул газету, прищурил глаза, всматриваясь в какую-то информацию на странице, снова перелистнул.
— Я хозяин магазина, — наконец вымолвил он. — И поскольку у меня нет помощников, то до одиннадцати я торгую там, потом закрываю магазин и прихожу сюда. Так что, если вам нужно что-то из магазина, милости прошу завтра после восьми.
— Ну чего ты накинулся на нее, Стоян, — отозвался один из стариков. Цвет его лица был таким же землистым, как и пуловер домашней вязки, видневшийся из-под потертого пиджака.
— А я тебя узнал, — вмешался другой старик с соседнего столика. На голове у него была соломенная шляпа, пронзительные голубые глаза с любопытством смотрели на Ванду, а на лице играла легкая усмешка. — Ты — та самая полицайка, которая усмирила цыган.
— Ну прямо уж, усмирила, — возразила она ему, тоже улыбнувшись.
— Да наш мэр тут не перестает о тебе рассказывать. Наверное, ты ему здорово приглянулась. Я потому тебя и узнал. Твое здоровье!
У столиков вновь послышалось нечленораздельное бормотание и звон стаканов.
— Стоян, налил бы ты женщине, пусть она с нами выпьет, — сказал первый старик.
— Нет, спасибо, — ответила Ванда. — Я на работе, так что пить не могу.
— Ну и что, что на работе? — вновь спросил голубоглазый. — Давай по одной, чтобы работа спорилась.
— Я и вправду не могу, — снова отказалась Ванда. — Ведь я за рулем, мне нужно вернуться в Софию.
Хозяин корчмы наконец согнул газету пополам и оставил ее на столе.
— Что вам принести из магазина?
— Полбатона и немного брынзы, если у вас есть. Мне этого достаточно, — попросила Ванда. — Большое вам спасибо.
— У меня все есть, — сказал хозяин корчмы. — Сейчас я вам принесу. И сооружу вам омлет с луком на скорую руку!
— Не надо, не беспокойтесь. Хлеба и брынзы будет достаточно.
— Я тоже поем, — сказал он, направляясь к двери.
Ванда села за его стол и взглянула на газету — она была недельной давности.
Спустя пятнадцать минут она уже ела омлет, который был, наверное, самым вкусным в ее жизни. Хозяин корчмы, которого звали Стоян, категорически отказался взять с нее плату. Ей стало очень неудобно, хотя и было приятно. Очевидно, для жителей Малиново она неожиданно для себя стала героем, разумеется, на фоне нерешительности и беспомощности мэра.
— Так где же ваш мэр? — снова спросила она, покончив с обедом. — Хотела с ним поговорить.
— А его нет, — сообщил старик с огромной родинкой на кончике носа. — Вчера, когда вы здесь закончили, он укатил в город и больше не появлялся.
— А известно, когда он снова появится?
— Да этот наш мэр… — опять вмешался голубоглазый. — Он приезжает, когда захочет. Ты, девушка, расскажи нам об убитом. Кто он, откуда… А то мы ничего не знаем и трясемся тут от страха…
— Это писатель, из Перника.
Старики зацокали языками и вновь зазвенели стаканами.
— Кто-нибудь из вас раньше видел его в селе? — поинтересовалась Ванда.
— Да что ты, — сказал тот, что с родинкой. — Таких людей в Малиново нет. Только цыгане и остались. Как помирать начнем, они нас закапывать будут.
— Да они и о другом позаботятся, как бы нас на тот свет побыстрее отправить… — сказал тот, что в пуловере. — Раз совсем незнакомого человека убили, который ничего им не сделал, что уж нам остается…