Она замечает, что Шон смотрит на нее.
— Спасибо, — говорит он. — Большое спасибо.
— За что?
— Сама знаешь за что. — Он берет ее руки в свои. — Я знаю, скольким ты жертвуешь, чтобы быть здесь со мной. Я тебя не заслуживаю. Честное слово.
— Еще как заслуживаешь. Я ведь «неразборчивая тёлка», или ты забыл?
Они кисло улыбаются друг другу. Это одна из многих неприятных вещей, которые Пиппа, бывшая жена Шона, сказала про Софи, когда впервые узнала о ней. Кроме того, «она выглядит намного старше своих тридцати четырех» и «у нее необычайно плоский зад».
— Кем бы ты ни была, ты самая лучшая. И я люблю тебя. — Он крепко целует ей пальцы, затем отпускает ее руки, чтобы она могла взять свой бокал.
— Красиво, правда? — мечтательно говорит Софи, глядя сквозь заднюю калитку на лес. — Интересно, куда он ведет?
— Понятия не имею, — отвечает он. — Может, тебе стоит прогуляться после ланча?
— Да, — говорит Софи. — Пожалуй, я так и поступлю.
Шон и Софи вместе всего шесть месяцев. Они познакомились, когда Софи пришла в школу Шона, чтобы рассказать группе старшеклассников про то, как пишут и издают книги.
В знак благодарности он пригласил ее пообедать с ним, и сначала она занервничала, как будто сделала что-то постыдное. Ассоциация между пребыванием наедине со старшим по возрасту учителем-мужчиной и неким непристойным поступком так глубоко укоренилась в ее сознании, что она была бессильна ее преодолеть. Но потом она заметила, что у него очень-очень темно-карие глаза, почти черные, что плечи у него широкие и что у него чудесный теплый, душевный смех, мягкие губы и никакого обручального кольца на пальце. Затем она поняла, что он флиртовал с ней, а через день в электронном почтовом ящике обнаружила письмо от него. Оно было отправлено с его личного адреса электронной почты. В нем он благодарил ее за то, что она пришла в их школу, и спрашивал, не хочет ли она сходить в новый корейский ресторанчик, о котором они болтали за обедом после той встречи со школьниками, например вечером в пятницу. И она подумала: я ни разу не была на свидании с мужчиной за сорок, я ни разу не была на свидании с мужчиной, который носит на работу галстук, и вообще, я не была на свидании целых пять лет, и мне любопытно посмотреть, что это за новый корейский ресторанчик. Так почему бы и нет?
Именно во время их первого свидания Шон сказал ей, что уходит из большой средней школы в Льюишеме, где в конце семестра он был куратором шестого класса, чтобы стать директором в частной школе-интернате для подготовки к сдаче выпускных экзаменов в Суррей-Хиллз. Не потому, что ему хотелось работать в частном секторе, сидеть в кабинете, отделанном панелями красного дерева, а потому, что его бывшая жена Пиппа перевела их близнецов из прекрасной государственной начальной школы, в которой они учились в течение трех лет, в дорогую частную и теперь ожидала, что он внесет половину денег за их обучение.
Сначала последствия такого развития событий не особо задели Софи. Март перетек в апрель, затем в май, в июнь, и они с Шоном сближались все больше и больше, и их жизни начали переплетаться все сильнее и сильнее. Затем Софи познакомилась с близнецами Шона, и они даже позволяли ей укладывать себя спать, читать им сказки и причесывать волосы. А затем наступили летние каникулы, и они с Шоном начали проводить еще больше времени вместе, а затем однажды вечером, когда они сидели за коктейлем на террасе на крыше с видом на Темзу, Шон сказал:
— Поедем со мной. Поедем со мной в Мейпол-Хаус.
Первая реакция Софи была резко отрицательной. Нет, нет, нет, нет, нет. Она привыкла к Лондону. Она независимая женщина. У нее своя карьера, свой круг общения. Ее семья живет в Лондоне. Но июль сменился августом, и отъезд Шона становился все ближе и ближе, и ей начало казаться, что ткань ее жизни как будто растягивается и теряет форму, и она сменила ход своих мыслей. Может, подумала она, жить в деревне не так уж и плохо.
Возможно, она могла бы больше сосредоточиться на работе, не отвлекаясь на соблазны городской жизни. Вдруг ей понравится статус спутницы жизни директора школы, статус первой леди элитного места.
Она отправилась с Шоном посмотреть школу, обошла коттедж, почувствовала под ногами твердость теплой терракотовой плитки, вдохнула, стоя на пороге задней двери, чувственный аромат диких роз, свежескошенной травы и нагретого солнцем жасмина. Заметила пространство под окном в прихожей, как раз подходящего размера для ее письменного стола, с видом на территорию школы. И подумала: «Мне тридцать четыре. Скоро мне исполнится тридцать пять. Я долгое время была одна. Может, мне стоит решиться на эту глупость».