Кровавая луна, царившая на ночном звездном небе, начало потихоньку истаивать, принимая свой обычный вид — большого серебристого диска, а Волки, находящиеся на поляне, почувствовали, как из их крови уходит сила и мощь древней магии, как адреналин, бушующий в крови, по чуть-чуть пропадает, как сердца, бившиеся до этого в неистовом ритме, замедляются и принимаются стучать ровно, даря спокойствие и умиротворение.
Джон, снова вдохнув полной грудью воздух, с шумом выдохнул:
— Оплакивать павших будем позже, сейчас же у нас у всех есть дела поважнее — нужно собрать тела погибших и похоронить. Думаю, стоит сделать братскую могилу, как в знак того, что ни Волки, ни Охотники не желали этого кровавого побоища. И как знак того, к чему может привести вероломство одного-единственного человека. — Голос мужчины был уверенным и спокойным. — Охотники, — обратился он к мужчинам, внимательно наблюдающих за Джоном, — думаю, нам стоит заключить перемирие… Хотя бы на пару месяцев. Мы не хотели этой бойни, но Сайрус решил иначе. Он обманул всех, воспользовавшись вашими знаниями и силой… Я же, как бывший Охотник, советую вам сплотиться и восстановить Ковен, продолжив служить во благо всем! Я не говорю, что не стоит больше убивать Волков и не гарантирую, что не найдутся те, кто будет нарушать законы и не перестанет убивать вас, к сожалению, такие будут, и с этим я ничего не смогу поделать. Но на сегодня, мои бывшие собратья, крови более, чем предостаточно. Лучше почтим тех, кого с нами больше нет.
По рядам Охотников прошелся нестройный гул приглушенных голосов, но никто не стал высказываться против, понимая правильность сказанного того, кто не так давно считался их собратом.
— И вам нужно будет выбрать нового главу Ковена. Думаю, Рэдворд идеально подойдет на эту роль…
— Тю-у-у, старик, — протянул Рэд, выходя из ряда Волков, — это ты загнул. Да какой из меня Глава Ковена? Вот раздолбай из меня преотличный, да и солдат я классный, но руководить этим стадом баранов, которые ничего не заподозрили, беспрекословно подчиняясь старому маразматику, нет уж, уволь. Лучше уж я по старинке — пошел убил, и все дела. Ведь убивать-то я умею, — зубоскаля во все свои тридцать два, хмыкнул Охотник.
— Вот чтобы они больше не были стадом баранов, ты и займешься их обучением. Нужно научить их не просто слушаться, но и думать своей головой, а не подчиняться приказам вслепую. Ведь когда Сайрус отдавал приказы кого-либо убить, никто даже не подумал спросить, а за что, собственно, убивать того или иного Волка, в чем их проступок! И это не есть хорошо. Если бы и мы с тобой так же беспрекословно подчинялись Сайрусу, а не задались вопросом "зачем", то война продолжалась бы еще очень и очень долго, и не известно к чему бы это потом привело. Сайрус был одержим властью и жаждой мести, ты же. друг мой, не такой, и я верю, что ты справишься. Ты покажешь Охотникам, как нужно жить и многому их научишь.
Рэдворд, удивленно вскинув брови, почесывал макушку:
— Ну ты и загнул тут речь! Даже я поверил в то, что ты сказал. И, черт возьми, ты прав! Эй, вы, — обратился он к опешившим Охотникам, — ну что, как я вам в роли Главы Ковена, а? Неплох, правда? Я бы даже сказал, хорош. Чертовски хорош! — В рядах Охотниках повисла гулкая тишина. — Ну чего уставились, как стадо баранов на ворота? Принимайте меня в свои радушные объятия, ибо сам наследный принц Северного клана Волков, наш бывший соратник и по совместительству мой друг, назначил меня вашим гуру!
— Сенсей, блин. — пряча улыбку, тихо прошептал Джон, но так, чтобы его никто не услышал, и, разумеется, от Волков его слова утаить не получилось, так как все до одного теперь стояли и тихо посмеивались.
Именно этот веселый смех сейчас был так необходим всем, так как осадок от всего недавно пережитого сильно давил на присутствующих, тем самым создавая гнетущую обстановку, но болтовня Рэдворда и непринужденное поведение, словно ничего страшного на поляне не произошло, немного разрядили ее.
— А теперь за дело, друзья, нужно похоронить павших и почтить их память!
Никто не высказался против, никто не стал роптать или как-то возмущаться — все подключились, работая слаженно и дружно. И лишь Джек все продолжал сидеть у тела брата, все так же режа его за руку:
— Мой принц, — обратился Джек к Себастьяну, — я хочу похоронить своего брата в нашем семейном склепе, если вы, разумеется, не против.
Джек не смотрел на принца лишь только потому, что не мог оторвать взгляд от лица брата, глаза которого теперь были бережно закрыты рукой брата.