- Да на вас смотреть страшно.
Маккиско покорно поплелся в ванную.
- Мои дела остаются в жутком беспорядке! - крикнул он оттуда. - Не знаю, как Вайолет доберется домой, в Америку. Я даже не застрахован. Все как-то руки не доходили.
- Не мелите вздор, через час вы будете благополучно завтракать в отеле.
- Да, да, конечно.
Он вернулся с мокрыми волосами и недоуменно посмотрел на Розмэри, будто впервые ее увидел. Вдруг его глаза помутнели от слез.
- Мой роман так и не будет дописан. Вот что для меня самое тяжелое. Вы ко мне плохо относитесь, - обратился он к Розмэри, - но тут уж ничего не поделаешь. Я прежде всего - писатель. - Он как-то уныло икнул и помотал головой с безнадежным видом. - Я много ошибался в своей жизни - очень много. Но я был одним из самых выдающихся - в некотором роде...
Он не договорил и стал сосать потухшую сигарету.
- Я к вам очень хорошо отношусь, - сказала Розмэри, - но мне не нравится вся эта история с дуэлью.
- Да, надо было просто избить его как следует, но сделанного не вернешь. Я дал себя спровоцировать на поступок, которого не имел права совершать. Я чересчур вспыльчив...
Он внимательно посмотрел на Эйба, словно ожидая возражений с его стороны. Потом с судорожным смешком опять поднес к губам сигарету. Было слышно, как он учащенно дышит.
- Беда в том, что я сам заговорил, о дуэли. Если б еще Вайолет смолчала, я бы сумел все уладить. Конечно, еще и сейчас не поздно - можно взять и уехать или обратить все в шутку. Но боюсь, Вайолет тогда перестанет уважать меня.
- Вовсе нет, - сказала Розмэри. - Она даже станет уважать вас больше.
- Вы не знаете Вайолет. Если она чувствует себя в чем-то сильнее другого, она может быть очень жестокой. Мы женаты двенадцать лет, была у нас дочка, она умерла, когда ей шел восьмой год, а потом - знаете, как оно бывает в таких случаях. Мы оба стали кое-что позволять себе на стороне, не то чтобы всерьез, но все-таки это нас отдаляло друг от друга. А вчера она меня там обозвала трусом.
Розмэри, смущенная, молчала.
- Ладно, постараемся, чтобы все обошлось без последствий, - сказал Эйб и открыл большой кожаный футляр. - Вот дуэльные пистолеты Барбана - я прихватил их, чтобы вы могли заранее с ними освоиться. Он всегда возит их в своем чемодане. - Эйб взял один из пистолетов и взвесил на руке. Розмэри испуганно вскрикнула, а Маккиско с явной опаской уставился на это архаическое оружие.
- Неужели, чтобы нам обменяться выстрелами, нужны пистолеты сорок пятого калибра?
- Не знаю, - безжалостно сказал Эйб. - Считается, что из длинноствольного пистолета удобнее целиться.
- А с какого расстояния? - спросил Маккиско.
- Я разузнал все порядки. Если цель поединка - лишить противника жизни, назначают восемь шагов, если хотят выместить на нем разгоревшуюся злобу двадцать, а если речь идет только о защите чести - сорок. Мы с секундантом Томми порешили на сорока.
- Хорошо.
- Интересная дуэль описана в одной повести Пушкина, - вспомнил Эйб. Противники стояли оба на краю пропасти, так что даже получивший пустяковую рану должен был погибнуть.
Этот экскурс в историю литературы, видимо, не дошел до Маккиско, он недоуменно посмотрел на Эйба и спросил:
- Что, что?
- Не хотите ли разок окунуться в море - это вас освежит.
- Нет, нет, мне не до купанья. - Он вздохнул. - Я ничего не понимаю, сказал он. - Зачем я это делаю?
Впервые в жизни ему приходилось что-то _делать_. Он был из тех людей, для которых чувственный мир не существует, и, очутившись перед конкретным фактом, он совершенно растерялся.
- Что ж, будем собираться, - видя его состояние, сказал Эйб.
- Хорошо. - Он отхлебнул порядочный глоток бренди, сунул фляжку в карман и спросил, как-то дико поводя глазами: - А вдруг я убью его - меня тогда посадят в тюрьму?
- Я вас переброшу через итальянскую границу.
Он оглянулся на Розмэри, потом сказал Эйбу виноватым тоном:
- Прежде чем идти, я бы хотел кое о чем поговорить с вами наедине.
- Я надеюсь, что ни один из вас не будет ранен, - сказала Розмэри. Эта дуэль - ужасная глупость, и нужно постараться, чтобы она не состоялась.
11
Внизу, в пустынном вестибюле, Розмэри встретила Кампиона.
- Я видел, как вы пошли наверх, - заговорил он возбужденно. - Ну, как там Маккиско? Когда состоится дуэль?
- Не знаю. - Ей не понравился его тон - словно речь шла о цирковом представлении с Маккиско в амплуа трагического клоуна.
- Поедемте со мной. Я заказал машину в отеле, - сказал он так, как говорят: "У меня есть лишний билет".
- Спасибо, не хочется.
- А почему? Я бы ни за что не согласился пропустить такое событие, хоть это наверняка сократит мою жизнь на несколько лет. Мы можем остановить машину, не доезжая до места, и смотреть издали.
- Пригласите лучше мистера Дамфри.
Кампион выронил свой монокль, на этот раз не нашедший пристанища в курчавых зарослях, и с достоинством выпрямился.
- С ним у меня больше нет ничего общего.
- К сожалению, я никак не могу поехать. Мама будет недовольна.
Когда Розмэри вернулась к себе, в соседней комнате заскрипела кровать и сонный голос миссис Спирс спросил:
- Где ты была?
- Мне просто не спалось, и я вышла на воздух. А ты спи, мамочка.
- Иди сюда.
Догадавшись по звуку, что мать села в постели, Розмэри вошла и рассказала ей обо всем случившемся.
- А почему тебе в самом деле не поехать? - сказала миссис Спирс. - Ведь можно оставаться на расстоянии, а потом, в случае чего, твоя помощь очень пригодится.
Розмэри колебалась - ей неприятно было вообразить себя глазеющей на подобное зрелище, но у миссис Спирс мысли еще путались со сна, и из ее прошлого докторской жены наплывали воспоминания о ночных вызовах на место катастрофы или к постели умирающего.
- Мне хочется, чтобы ты сама, без меня, решала, куда тебе идти и что делать, - делала же ты для рекламных трюков Рэйни многое, что было потруднее.
Розмэри по-прежнему казалось, что ехать ей незачем, но она повиновалась-отчетливому, твердому голосу матери - как повиновалась в двенадцать лет, когда этот же голос велел ей войти в театр "Одеон" с артистического подъезда и потом ласково поздравил ее с удачей.
Выйдя на крыльцо, Розмэри увидела, как отъехал автомобиль, увозивший Маккиско и Эйба, и облегченно вздохнула, но тут из-за угла выкатилась машина отеля. Восторженно пискнув, Луис Кампион втащил Розмэри на сиденье рядом с собой.