— Ну и как мне теперь совершенствоваться? — не унималась я. — Как ни возьму Денниса, обязательно голова отвалится!
— Делай что можешь, — сказала мама.
Ну и как это прикажете понимать? Терпеть не могу, когда она так говорит.
— Можно было бы переименовать «Вечера Семейного Дарения» в «Вечера Семейного Сражения», — заметила Сара.
Джед выставил кулаки.
— Хочешь сразиться? — спросил он Сару.
— Твой черед, Сара, — сказала мама, бросив на Джеда предостерегающий взгляд. — Чем ты будешь делиться сегодня?
— У меня есть новая картина, — объявила Сара. — Акварель.
— А что там? — спросил папа, снова нацепив очки.
— Помните хижину в штате Мэн, что мы снимали несколько лет назад? — спросила Сара, отбрасывая назад прямые темные волосы. — Из нее еще открывался вид на утес? Я нашла ее фотографию и постаралась нарисовать.
Я вдруг испытала прилив злости пополам с досадой. Вынуждена признать: я завидую Саре.
Вот она, готовая поделиться с нами очередной прекрасной акварелью. А вот я, катаю на коленях дурацкую деревянную голову болванчика.
Так попросту нечестно!
— Вам придется пройти ко мне в комнату, чтобы на нее посмотреть, — говорила между тем Сара. — Она еще не просохла.
Мы встали и гурьбой направились в комнату Сары.
Мы живем в длинном одноэтажном доме в стиле ранчо. Наши с Джедом комнаты расположены в одном конце коридора. Гостиная, столовая и кухня находятся посередине. А комната Сары и спальня родителей — в противоположном конце коридора.
Я возглавляла шествие. Позади меня Сара разливалась соловьем обо всех трудностях, которые возникли у нее при работе над картиной, и о том, как она эти проблемы решала.
— Я до сих пор помню эту хижину, — сказал папа.
— Не могу дождаться, когда увижу картину, — добавила мама.
Я вошла в комнату Сары и включила свет.
Затем я повернулась к мольберту у окна, на котором была установлена картина… и вскрикнула в ужасе.
От изумления я разинула рот. И смотрела на картину, не в силах ни слова вымолвить.
Сара, увидев ее, взвизгнула.
— Я… я поверить не могу! — закричала она. — Это кто сделал?!
В углу ее картины кто-то пририсовал ухмыляющуюся желтую рожу. Прямо посреди черного утеса. Мама и папа с недовольным видом подошли к мольберту. Они долго разглядывали ухмыляющуюся рожу, после чего повернулись к Джеду.
Джед загоготал.
— Ну как, нравится? — спросил он невинным голосом.
— Джед… как ты мог! — взорвалась Сара. — Я убью тебя! Честное слово, убью!
— Картина была слишком мрачная, — пожал плечами Джед. — Я хотел сделать ее слегка повеселее.
— Но… но… но… — заикалась от возмущения моя сестра. Сжав руки в кулаки, она потрясла ими перед Джедом и завопила от ярости.
— Джед, что ты делал в Сариной комнате? — строго спросила мама.
Сара не выносит, когда кто-то заходит в ее драгоценную комнату без письменного приглашения!
— Молодой человек, тебе хорошо известно, что трогать картины твоей сестры категорически запрещено, — напустился на него папа.
— Я тоже умею рисовать, — заявил Джед. — Я отличный художник.
— Ну и рисуй собственные картины! — рявкнула Сара. — Нечего шастать тут и поганить мою работу!
— Нигде я не шастал, — возразил Джед. И ухмыльнулся Саре. — Я просто хотел помочь.
— Ничего подобного! — закричала Сара, в гневе отбросив волосы за плечо. — Ты испоганил мою картину!
— Твоя картина воняет! — парировал Джед.
— Довольно! — крикнула мама и схватила Джеда за плечи. — Джед, посмотри на меня! Ты не понимаешь, насколько это серьезно. Это твой худший поступок!
Его улыбочка наконец-то увяла.
Я бросила еще один взгляд на безобразную лыбящуюся рожу, которую Джед намалевал на Сариной акварели. Будучи самым младшим в семье, Джед уверен, что все может сойти ему с рук.
Но я знала, что в этот раз он зашел слишком далеко.
В конце концов, Сара — звезда в семье. Это она одарена талантом. Это ее картина висит в галерее. Балуясь с бесценной Сариной картиной, Джед навлек на свою голову крупные неприятности.
Сара страшно задирает нос из-за своих картин. Несколько раз я и сама подумывала намалевать на одной из них что-нибудь эдакое. Но, само собой, я об этом только подумывала. Я никогда не совершу такую ужасную вещь.
— Ты не должен завидовать работам своей сестры, — наставлял тем временем папа. — В нашей семье все талантливые.
— Ага, конечно, — проворчал Джед. Есть у него такая особенность: набедокурив, никогда не просить прощения. Вместо этого он хорохорится и лезет на рожон. — И каков же твой талант, папа? — ухмыльнулся он.