Папа стиснул зубы. Сдвинув брови, он посмотрел на Джеда.
— Сейчас не обо мне речь, — тихо произнес он. — Но я скажу тебе. Мой талант в приготовлении китайской еды. Видишь ли, Джед, таланты бывают разные.
Папа считает себя мастером в готовке. Раз или два в неделю он рубит тонны овощей в мелкое крошево и жарит на электрической жаровне, которую мама подарила ему на Рождество.
Мы все делаем вид, будто это невероятно вкусно.
К чему ранить папины чувства?
— Так Джеда накажут или нет? — потребовала Сара.
Она открыла коробочку с акварелью и помешивала кисточкой черную краску. Затем она стала закрашивать улыбающуюся рожу быстрыми, злыми мазками.
— Да, Джед будет наказан, — ответила мама, глядя на него испепеляющим взглядом. Джед потупился. — Для начала он извинится перед Сарой.
Мы все ждали.
Джеду потребовалось немало времени. Наконец он все же пробормотал:
— Извини, Сара.
Он хотел выйти из комнаты, но мама поймала его за плечи и втащила назад.
— Не так быстро, Джед, — сказала она. — Твое наказание состоит в том, что тебе запрещается идти в кино с Джошем и Мэттом в субботу. И… неделю никаких видеоигр.
— Мам, дай мне передышку! — захныкал Джед.
— Ты совершил очень скверный поступок, — произнесла мама неумолимо. — Может быть, благодаря наказанию ты поймешь, как ужасно поступил.
— Но я должен пойти в кино! — протестовал Джед.
— Нет, нельзя, — тихо ответила мама. — И без возражений, иначе я накажу тебя еще строже. А теперь ступай в свою комнату.
— Я считаю, что такого наказания недостаточно, — сказала Сара, нанося штрихи на свой рисунок.
— А ты, Сара, не вмешивайся, — отрезала мама.
— Точно. Не вмешивайся, — проворчал Джед. Тяжелым шагом он вышел в коридор и потопал в свою комнату.
Папа вздохнул. Провел ладонью по лысине.
— Вечер Семейного Дарения окончен, — грустно подытожил он.
Я осталась с Сарой и некоторое время смотрела, как она восстанавливает картину. При этом она то и дело цокала языком и качала головой.
— Придется очень сильно затемнить скалы, иначе краска никак не скроет эту дебильную лыбу, — пояснила она с досадой. — Но если я затемню скалы, придется менять и небо. Весь баланс коту под хвост.
— По-моему, выглядит замечательно, — сказала я, стараясь приободрить ее.
— Как мог Джед так поступить? — не могла успокоиться Сара, окуная кисточку в банку с водой. — Как он мог влезть сюда и испоганить произведение искусства?
Мне было жаль Сару. Но при этих ее словах всякое сочувствие как ветром сдуло. Нет, ну почему она не могла просто назвать картину картиной? Почему обязательно нужно было назвать ее «произведением искусства»?
Иногда она так задирает нос, так лучится самодовольством, что просто тошнит.
Я повернулась и вышла из комнаты. Она этого даже не заметила.
Вернувшись в свою комнату, я позвонила своей подруге Марго. Мы поболтали о том о сем и договорились назавтра встретиться.
Разговаривая по телефону, я слышала, как в соседней комнате бушует Джед. Он шатался туда-сюда, швырялся вещами и страшно шумел.
Иногда имя «Джед» я произношу как «Г-А-Д».
Папа Марго заставил ее повесить трубку. Он у нее очень суровый. Никогда не разрешает говорить по телефону больше десяти-пятнадцати минут.
Я побрела на кухню и приготовила себе тарелку хрустящих хлопьев. Мой любимый перекус на ночь. Когда я была маленькой, то каждый вечер перед сном съедала тарелку хлопьев. И до сих пор так и не избавилась от этой привычки.
Я сполоснула тарелку. Потом пожелала спокойной ночи маме и папе и отправилась на боковую.
Была теплая весенняя ночь. Легкий ветерок теребил занавески. Бледный свет полного месяца проникал в окно и разливался по полу.
Едва коснувшись головой подушки, я провалилась в глубокий сон.
Некоторое время спустя что-то разбудило меня. Сама не знаю, что.
Все еще полусонная, я заморгала и приподнялась на подушке, пытаясь что-нибудь разглядеть.
Занавески хлопали на ветру.
Я чувствовала себя так, будто все еще сплю, и мне все снится.
Но то, что я увидела в окне, моментально прогнало сон.
Занавески взметнулись, затем разлетелись в стороны.
И в серебристом свете луны я увидела лицо.
Безобразное, ухмыляющееся лицо в окне моей спальни. Оно смотрело на меня из темноты.