Грудь и плечи следующего закрывали словно вчера надраенные до солнечного блеска бронзовые доспехи. Голову защищал округлый кожаный шлем, закрывавший сзади шею.
Из-под грудного панциря ниспадала к широкому кожаному поясу крупноячеистая сеть, искусно сплетенная из массивных бронзовых колец. У воина был маленький, в локоть, круглый щит и такой же, как у предыдущего, меч.
Дальше ждали своей очереди другие фигуры, каждая в своем, не похожем на прочих, облачении, которые еще лишь предстояло рассмотреть.
— Нам придется идти медленно, — заметила Зита, — чтобы свечи не потухли.
— Прекрасно! — Мелия внезапно ощутила подъем. — У нас будет время осмотреться! Тебе особенно должно быть интересно, Фабиан, ведь это галерея воинов. Не так много прославленных воителей было в Заморе, но их образы, увековеченные в искусно вылепленных из воска фигурах, собраны здесь.
— Но почему воск, любезная хозяйка? Отчего не божественный мрамор, столь точно передающий красоту человеческого тела?
— Лица мраморных статуй мертвы, а наш прадед, великий Ксавер, стремился показать предков такими, какими они были при жизни. Не все получились одинаково, но в целом это ему удалось.
Она пошла вперед, продолжая рассказывать о коллекции, собранной в этой галерее, изумив Фабиана глубоким знанием жизни людей, чьи «чучела» — как он окрестил их про себя — были представлены здесь, но удивление лишь на миг коснулось его. В следующее мгновение его внимание оказалось всецело поглощено идущей впереди Мелией.
В свободной и непринужденной походке ее тело извивалось змеей. Полупрозрачное платье почти не скрывало дразнящей прелести тела, но движения оставались столь естественными, что не давали ни малейшего повода для мыслей об игре.
И тем не менее Фабиан не мог оторвать от нее зачарованного взгляда — каждый шаг что-то неуловимо менял в облике девушки, показывал ее несколько иначе. Она словно позировала художнику, непринужденно меняя образы, предлагая выбрать наиболее понравившийся.
Она хорошо знала, как завладеть вниманием мужчины и как удержать его, и умение это настолько глубоко вошло в плоть и кровь, став частью натуры, что она уже и сама не замечала того убийственного эффекта, который производит на окружающих ее внешность. Она привыкла быть в центре внимания.
Фабиан бросил случайный взгляд на подсвечник, зажатый в руке, и поразился неожиданному сходству: не знай он об истинном возрасте этой вещи, решил бы, что фигуру богини ваяли с Мелии — сильные, упругие бедра, невообразимо тонкая талия, гордо посаженная голова, царственная осанка и грация пантеры… Его бросило в жар. Фабиан зажмурился, а когда открыл глаза, то, к своему удивлению, обнаружил, что галерея уже кончилась, а он так ничего толком и не видел, кроме первых двух фигур — пока сестры шли, рассматривая знаменитых воинов древности, он смотрел лишь на сводившее с ума тело Мелии!
Он шумно выдохнул и, отведя глаза, дрожащей рукой вытер вспотевший лоб.
— Что с тобой? — Зита участливо тронула его за руку, и Мелия, прервав рассказ, обернулась на ее голос.
Фабиан через силу улыбнулся.
— Жарко.
— Да, душная ночь. — Зита виновато улыбнулась. — Извини, но окон открыть мы не сможем.
— Да ничего, — Фабиан почувствовал себя неловко. — А здесь что собрано? — спросил он, чтобы перевести разговор в иное русло.
— Здесь история нашей семьи: родословное древо, гербы, люди, сумевшие в разное время добиться успеха.
— Понятно.
Фабиан вышел на середину большого шестиугольного зала. Две стены почти полностью были поглощены проемами кольцевого коридора. Та, что находилась напротив них, представляла собой огромное окно, задернутое тяжелыми шторами.
В трех оставшихся — в одной, разделявшей коридоры, и двух справа и слева от окна — были устроены большие ниши или, скорее, небольшие комнаты, полностью тонувшие в темноте.
Фабиан подошел к окну, раздвинул ткань штор, и лунный свет, ворвавшийся в дом, показался им ослепительным.
— Ты говорила о магической завесе? — Фабиан обернулся к Зите. — Я ничего не вижу.
Девушка улыбнулась.
— Слишком яркий свет. Задуй свечи и увидишь.
— Задуй, — передразнил он Зиту, — а где нам потом взять огня?
Он сделал несколько шагов и, оставив подсвечник на небольшом столике в одной из боковых ниш, вернулся к окну. Мелия и Зита уже стояли там.
Младшая из сестер обернулась к нему.
— Присмотрись хорошенько. Ты и теперь ничего не замечаешь?
Фабиан хотел было ответить, что смотреть-то не на что, но тут внимание его привлекла некая странность, действительно существовавшая, которой он не приметил вначале. Он прищурился.
— Все, что за окном, видно не совсем четко, словно окно давно не мыли, но это не пыль.
— А больше ты ничего не видишь?
Девушка с улыбкой посмотрела на своего огромного кавалера. Череда знаменитых бойцов прошлого произвела на нее неизгладимое впечатление, заставив по-иному оценить и Фабиана.
Теперь ее могучий спутник тоже показался ей великим воином, равным своим прославленным предкам, и впервые за вечер она почувствовала к нему интерес как к мужчине, а не как к человеку, приглашенному лишь затем, чтобы выполнить ее поручение, за что после ей придется расплачиваться телом. Телом, которого еще не касались руки ни одного мужчины, но теперь она вдруг почувствовала, что желает этого.
Быть может, так, из ничего, из случайных встреч и непонятных ассоциаций и рождается любовь? Сперва простой интерес, потом симпатия, которая, в свою очередь, переходит во влюбленность, а потом…
Зита не задумывалась над этой чередой превращений, хотя ее симпатия уже переросла в нечто большее, и теперь она испытывала особую радость оттого, что, несмотря на юный возраст, тоже может чем-то удивить своего друга, быть может, даже дотянуться до его уровня…
Она уже другими глазами смотрела на могучего гвардейца, и странное дело — теперь даже шутки, заставлявшие ее краснеть на протяжении всего вечера, уже не казались ей пошлыми и циничными. Она вдруг увидела в них верный признак влюбленности, способ привлечь ее внимание, выказать свои чувства.
Фабиан, не отрывая взгляда от картины за окном, медленно покачал головой — он по-прежнему не видел ничего особенного. Он посмотрел на Мелию, но та лишь пожала плечами в ответ — видимо, у нее со зрением было не лучше.
— А что мы должны увидеть, сестра?
Зита сдержанно улыбнулась.
— Я не стану говорить. Вы должны увидеть сами, но ваша память еще хранит силу огня — это мешает. Постой те немного закрыв глаза и тогда увидите.
Они не стали спорить. Фабиан еще стоял, зажмурившись, когда услышал удивленный шепот Мелии:
— Кажется, я вижу.
Он посмотрел в окно. Едва заметная дымка, прежде казавшаяся ему чем-то сродни тонкому слою пыли на стекле, теперь светилась слабым мерцающим сиянием, очерчивая силуэты деревьев и кустарников нежным серебристым ореолом.
Фабиан вновь посмотрел на Зиту.
— Что ж, выглядит красиво.
Молодая колдунья рассмеялась.
— Действует еще лучше!
Богатырь недоверчиво покосился на девушку.
— Мне интересно проверить.
— Не нужно. Поверь мне на слово, — Зита мягко взяла его за руку, — ты только зря потратишь силы.
Фабиан расхохотался.
— Силы мне не занимать!
— И время…
Она прижалась к великану и, подняв лицо, заглянула Фабиану в глаза. Взгляд ее светился лукавством, в нем чувствовался призыв. Фабиан мгновенно забыл обо всем.
— О, Митра!
Он обнял Зиту, но та ловко, одним гибким движением, вывернулась из его объятий и, озорно смеясь, отскочила в сторону, приняв умопомрачительную позу, с многообещающей улыбкой глядя на него. Фабиан закрыл глаза и облизнул пересохшие губы. Ведьмы! Обе! Что они делают с ним! Он посмотрел на Зиту: стройная и длинноногая — такая же, как сестра, и совершенно другая! Она смеялась.
— Не сейчас, милый! После. Сперва я должна получить камень.