— Софья?
— Соня. Средняя. Софья — это младшая, — пояснил Артём. — Её зовут Софой, чтобы не путаться.
— А. Значит, Соня? С косой? — переспросил Ричард.
— Да, — Артём уже протрезвел и немного жалел об этом. Он набрал воздуха в легкие и добавил:
— В этом году будет семнадцать — я думал просить руки. Но ещё никто не знает.
Помолчал.
— Кроме неё.
И взглянул на Ричарда. Тот постоял, глядя на него, затем сказал так же серьёзно:
— Тогда желаю удачи.
— А вы? — в лоб спросил Артём.
— Я? — удивился Ричард. Неловко улыбнулся:
— Не знаю уж, хотят ли кого-то сосватать, но Ольга уже третий месяц подкарауливает меня в гимназии.
— Ольга — да! — согласился Артём. — Осторожнее.
— Она не в моем вкусе, — пожал плечами Ричард. — Да и какая женитьба в шестнадцать...
— А остальные?
Ричард взглянул на него с легким раздражением:
— Вы боитесь, что мне нравится Соня — так и спрашивайте. Нет. И по правде говоря, меня раздражают их визиты и необходимость на них присутствовать.
— Я просто не хотел, чтобы мы в первый же день знакомства разругались из-за девушки, — примирительно сказал Артём. Прямота — искренняя или наносная — его успокоила. — И, скажу вам честно в ответ, мало кто способен вынести Марью Петровну регулярно и в больших количествах.
Ричард засмеялся, лицо его опять потеряло серьёзность и сделалось детским.
— Точно не я! Даже когда она молчит, видно, что её всегда что-то раздражает... И этот тяжёлый взгляд… Бр-р-р.
— Точно, — кивнул Артём. — И дочерей затюкала.
— М?
— Вы не замечали? Они при ней боятся взгляд поднять.
— О, — удивился Ричард. — Я думал, они всегда такие.
— Не-е-е-е, — улыбнулся Артём, — ничего общего.
— Интересно, — Ричард взглянул на дом напротив. — И какие они? За Соню не беспокойтесь, — прибавил он, — про ваши планы я уловил и осознал.
Артём задумался.
— Ну, Ольга — понятно. Активная, боевая. Соня — читает, рисует, шьет, спокойная. Есть свои интересы. Про Софью толком и не скажешь — но мне видится, что она умная, просто зашуганная сильнее прочих. Знает куда больше, чем говорит. Как-то минут сорок спорили о первопричинах Большого взрыва, пока я ждал… впрочем, не важно.
— Ну-ну, — кажется, Ричарда его слова не убедили, но расстались они доброжелательно.
Артём вернулся на съёмную квартиру, прочитал окончание повести о нашествии марсиан, на днях опубликованное в «Вестнике фантастики» и, не дождавшись возвращения Ромки, уснул. Встал поздно, с гудящей, несмотря на малое количество выпитого, головой, и провел полдня в сражении с ней, пока друг тут же рассказывал о ночных похождениях. Голова и желудок мешали сколько-нибудь сосредоточиться на рассказе — сознание Артёма выхватывало отдельные слова и фразы, не увязывая всё это в цельный сюжет — и он оставил попытки вслушаться и просто кивал, думая, меж тем, о вчерашнем знакомстве. Маловероятно, что Рокстоки свяжут судьбу единственного сына со средней дочерью Янтарских — можно найти варианты получше, и это если они вообще хотят породниться; он с досадой мысленно корил себя за то, что вчера повел себя по-идиотски. Тем более — парню всего шестнадцать, из которых лишь полгода он в Москве, первые знакомства — и вряд ли соседки были самым ярким из них. Артём попытался вспомнить себя в шестнадцать, но вспоминалось лишь то, как он был влюблён в первую красавицу класса Екатерину, которая требовала называть себя Кати́ и, разумеется, не обращала на него внимания; да ещё никак не дававшаяся ему геометрия. Какая там женитьба!
«Простая, если бы Кати́ согласилась», — оцарапала мысль, и Артём мрачно потёр виски. Ромка тем временем выговорился и вновь собирался куда-то сбежать: концерт? Танцы? Катания на санях? Всё прослушал.
Потом Артём чувствовал себя виноватым, вспоминая даже не столько вечер, сколько это утро, и пытаясь вспомнить, что же именно болтал Роман и о ком? Словно это могло что-то изменить, что-то исправить… Умом Артём понимал, что его вины ни в чём нет, и всё же прокручивал потом события — где, в какой момент он ещё мог что-то изменить и когда всё безнадёжно пошло не так?