Игорь молча покачал головой.
Глава 6. Бонни и Клайд
Всё было хорошо.
Роман в этом и не сомневался, но всё же было приятно ощущать свою правоту. Он сидел в плацкартном вагоне поезда Москва-Нижнемирск, справа от него за стеклом пролетали густо припорошенные снегом ели, прямо перед ним позвякивал в имперском подстаканнике стакан с горячим чаем, а слева сидела красивая женщина Аглая и разгадывала кроссворд, покусывая при этом пухлую нижнюю губу. Густые угольно-чёрные волосы чуть вились, одна из прядок непослушно свешивалась на щеку; Роману захотелось так же, как тогда, схватить её за волосы и намотать их на ладонь, чтобы лицо её покорно запрокинулось. Тогда было именно так: быстро, резко, больно — она укусила его в плечо — и безумно страстно. Стоило ему оторваться, отпрянуть, как она, сверкнув глазами, снова бросилась на него — как змея, как хищный зверь, завертелась — не останавливайся, не останавливайся, ну же. Яростная, и при этом плавная, податливая, как растопленный воск, словно не знала о том, что можно позволять мужчине и на каком по счёту свидании, словно не было других мужчин, а был только он, и ему она доверяла своё тело и принимала его столько и так, как он сочтет нужным.
Это пленяло.
Рядом с ней ему стоило больших усилий усмирить организм и не прикидывать ежеминутно, где именно и в какой позе он смог её отыметь. Они уже успели заняться этим в туалете — она жаловалась на вонь, и он зажал ей нос — а теперь можно было бы и здесь, если бы попутчики вышли раньше. Какого чёрта их всех несёт в Сибирь? Приличные люди едут в столицы.
Он отпил чаю, всё-таки поднялся и отправился через пошатывающийся вагон, полный запахов варёных яиц, грязных носков и водочного аромата, к туалету. Интересно, лет в сорок у него, наконец, перестанет вставать от одной мысли о сексе? Выпустив бабку с ребёнком, вошёл, закрыл дверь, прислонился к ней и — ему не надо было закрывать глаза, чтоб представить её тело: не слишком большая, но хорошей формы грудь, талия, широкие бёдра, которые...
Закончив, он поискал бумагу, но, как водится, её не было: зато кто-то сердобольный оставил газету. Что ж, газета тоже сойдет; по иронии судьбы она оказалась полицейской, и Роман с особенным удовольствием её использовал. Оставил кусок страждущим, бегло взглянув — это были полосы с объявлениями, а из новостей осталось лишь чье-то самоубийство. Слабак или идиот: лишить себя жизни, когда она так невозможно хороша! Вернувшись на место, Роман упомянул об этом Аглае. Та взглянула на него своими тёмными раскосыми глазами, чуть улыбнулась, отчего на щеках у неё образовались ямочки:
— Отец Угрим велел бы сбросить труп в реку.
— Почему?
— Грешно. Жизнь дана не для того — это если кратко.
— Длинно и не надо, — отмахнулся Роман, заметив интерес к разговору со стороны соседей, и уставился снова в окно.
Ещё сутки пути, и поезд медленно подполз к станции, на которой Роман и Аглая сошли. Единственный страж порядка отсиживался внутри здания и безразлично скользнул по ним взглядом. Зато поднялся со скамьи другой человек, мужчина в шубе до колен и огромных меховых рукавицах, размашисто поклонился Аглае, кивнул Роману и, всё так же без слов, развернулся и пошел к выходу.
Роман не выдержал, бросил взгляд на полицейского — тот, отвернувшись, беседовал с кассиршей.
— Разве вы не скрываетесь? — спросил Аглаю, но та снова улыбнулась:
— Чудные вы, москвичи! Здесь все знакомые, что скрываться! Сюда же торговать возят.
— Ты же говорила, что деньгами не пользуетесь?
— Мы — нет, а старосты собирают десятину и возят сюда.
— На продажу? — въедливо уточнил Роман. Аглая закатила глаза:
— Обмен! Меняют на полезные для всех вещи. И хватит уже разговоров, холодно.
Роман заподозрил, что истинная причина была в том, что они нагнали молчаливого мужчину на выходе из вокзала. Там стояла потрёпанная машина; вещи убрали в багажник, Аглае открыли дверь спереди, а вот Романа отправили назад, к двум женщинам и корзинам, замотанным сверху тряпками. Поехали.
Воняло луком и прогорклым маслом.
Автомобиль, рыча и подскакивая, переваливался по заснеженному бездорожью; в окне быстро кончился город и потекли бесконечные серо-белые поля.