Очередной бодрый шлягер, пульсировавший в радиоточке, плавно приглушился. Было сообщено, что если вы в хорошей интеллектуальной и спортивной форме, если вы любите большие, но честные деньги, то имеете шанс попасть в штат коммерческого агентства "Защита прав человека". Оплата почасовая, страховка за счет агентства. Защита прав человека - это работа для настоящих мужчин... "Зачем ему наш рабочий телефон?" - сказал Игорь вслух. Вопрос бесследно растворился в окружающем кошмаре. "Позвони мне, позвони!" - грянуло радио в ответ, эффектно перейдя от дешевой рекламы к блеклой эстраде.
Тогда Игорь заставил себя вернуться к столу секретарши. Помимо прочего, там лежала документация дежурного. Журнал как раз был раскрыт на нужной странице, на последней из имеющихся записей. "20.00 - старший инженер кафедры гироскопов Сидин Тимур Германович дежурство по институту принял. 21.00 - 22.00 - совместно со стрелком охраны произведен обход территории. Отмеченные недостатки..." Какой-то Сидин. С пистолетом. Фамилия не знакома, лицо, кажется, тоже. Зачем он хранил на бумажке этот телефон?.. Игорь все-таки посмотрел в лицо убитого. Стеклянные глаза, застывший ручеек крови на щеке - невозможное, завораживающее зрелище...
"Отпечатки пальцев!" - неожиданно подумал он.
Расстегнулся, выпустил наружу рубашку и принялся неумело протирать ею телефонную трубку. Здорово мешал пистолет, пришлось сунуть его в карман джинсов. Бедро сразу ощутило уверенность, щедро поделившись живительными токами с остальными частями тела. И руки успокоились, и в голове настало временное затишье. Но тут - будто струей удушливого жара окатило спину. Потому что сзади...
Потому что где-то далеко в коридоре послышались шаги и гулкие голоса.
Их было двое. Оба массивные, оба нервные.
- Тьфу! - нервно сказал один. - Ощущение, будто откуда-то блевотиной несет. А?
- Какая блевотина, ты, трепло! - нервно ответил второй. - Институт еще вчера закрыли!
- Ну, может ты сам, это... психанул с непривычки?
- С какой "непривычки", ты, трепло!
Они грузно двигались по комнате, производя разнообразные звуки. От их шагов шкафчик содрогался, предательски потрескивал. Игорь в панике пытался придерживать дверцу пальцем, боясь, что она случайно откроется - от сотрясения или от ветерка - но с внутренней стороны подцепить ее было решительно никак. Еще Игорь боялся, что вот сейчас чужая рука хозяйски распахнет шкаф, что вот сейчас, сейчас... Щелка между дверцами осталась смехотворно узкой, ровно в толщину мизинца: закрыть шкаф до конца не удалось. Был виден только кусок стены. Был виден также упавший стул возле стены. Вдруг в поле зрения появился один из гостей, но не проскочил, как раньше, а подошел к стулу, наклонился и поставил его на ножки. Затем сел. Удовлетворенно поцыкал зубом:
- Ладно, порядок навели.
Тот самый парень, бежавший по ночному двору.
- Чего расселся? - раздраженно бросили ему сбоку. - Лампу свою отвязывай.
- Сейчас... - бегун сразу встал. - Он, сволочь, этой лампой чуть окно не долбанул.
Исчез, шагнув в сторону.
- Да, хорошо вы тут повеселились, - хмыкнул первый голос. А бегун почему-то стал оправдываться:
- Говорю же, Серж, не успел я ему ноги связать! Он, сволочь, как зверь. Вдруг очнулся, и все, не успокоить было...
- Слушай, доцент, ты вырубить его не мог получше? Чему вас только в институтах учат?
- Кончай, ты, трепло! Говорю же, вырубил я его! Не понимаю, как он очнулся, зверюга?
- Мне чего, перед Кузьмичем будешь песни петь.
Некоторое время они молчали, чем-то явственно шурша. Затем прозвучала реплика: "С пиджаком поосторожнее, пистолет выронишь", - очевидно, это подал голос бегун. "Ну что, раз-два взяли?" Они дуэтом закряхтели. "Посмотри, на ковре нет следов?" "Чисто." Наконец пространство в щели наполнилось движением. Двое тяжело тащили нечто длинное, завернутое в добротную парусиновую ткань. Страшные кадры мелькнули и оборвались - вновь была стена, ковер, потолок, стена, ковер, потолок... Из коридора донесся тоскливый вздох: "Он, сволочь, тонну весит..."
Радио простодушно напутствовало удаляющихся гостей:
- Управление внутренних дел Каменного района оповещает всех нуждающихся профессионалов, что с мая зарплата наших участковых инспекторов повышается. Ого, еще как повышается! Спешите в наш отдел кадров, дорогие друзья! Защитим друг друга в этой нелегкой жизни...
Он стоял в шкафчике для верхней одежды. В рабочее время здесь висели бы плащи проректора, зама, секретарши, а сейчас было пусто. Ему невероятно повезло в жизни - только такой тощий и смог бы стиснуть себя подобным образом. Он стоял, тыкаясь позвоночником в дурацкие крючки, отпихивая затылком дурацкие плечики, хватая ртом слабую струйку воздуха из щели. Он стоял, не имея душевных сил освободиться.
Потом вылез, обмирая.
Да, в кабинете проректора обнаружился порядок. Да, в кабинете не обнаружилось трупа. Радио по-домашнему играло позывные: наконец-то наступила полночь. Однако было почему-то страшнее, неизмеримо страшнее!
Сколько времени он провел возле шкафчика, сражаясь со слуховыми галлюцинациями, неизвестно. Как он заставил себя покинуть пост дежурного, ему не запомнилось. И уж тем более в памяти не остался обратный путь. Осталось лишь вязкое, черное, ирреальное - что-то нескончаемое. Но обратный путь все-таки состоялся, вернув действие к прежнему месту.
Помещение заведующего кафедрой было открыто. На стенах дремали неподвижные тени. В глаза бил дворовый фонарь, ставший за вечер родным. "Жанна!" - позвал Игорь... Ее не оказалось ни внутри, ни снаружи - нигде. Вконец одурев, он заглянул под стол. Затем секунду-другую растерянно метался в потоках ртутного света - между окном и дверью. Силы кончились. Он упал перед диваном на колени, уткнулся лицом в вонючий, засиженный сотнями задов дерматин и захныкал.
НОЧЬ (РАССЛЕДОВАНИЕ)
ДЕЙСТВИЕ N1: ЧУЖАЯ КВАРТИРА
В прихожей горел свет. Тусклыми яичными кругами из темноты выхватывались каменные стены, каменный потолок, каменный пол. Лампы размещались не наверху, как у людей, а по бокам - в чугунных церковных светильниках. Коридор, больше похожий на тоннель, тоскливо уходил в бесконечность. Было мрачно. Было изысканно странно. Душа любого из приглашаемых сюда гостей не могла не трепетать - в точном соответствии с замыслом хозяев. Прямо напротив входа висело большое овальное зеркало, старинной работы. Над ним поблескивала вычеканенная в бронзе надпись: "Познай себя." А в зеркале отражался мальчик. Веснушки, очки, школьные штаны, шмыгающий нос - типичное городское существо четырнадцати лет. Правда, взгляд у него был не вполне типичен. Взгляд метался по коридору, увязая в темных углах, напряженный цепкий взгляд на удивление взрослых глаз. И мысли были напряженными, цепкими. "Никого же нет! - думал он. Чего бояться? Она, растяпа, так спешила, даже свет забыла выключить..."
Мальчика не беспокоил странный интерьер прихожей. Много раз за свою жизнь он имел удовольствие окунаться в сконструированный мирок этой квартиры. Он привык, давно уже не считал себя гостем. Его не могли обмануть ни расписанные под булыжник обои, которыми были обклеены и стены, и потолок, ни специальный линолеум, ни другие хитроумные детали антуража. Из воспоминаний близкого детства у него осталась картинка, как все это рождалось - клеилось, сверлилось, устанавливалось на века. Он лихорадочно изучал перспективу чужой квартиры. Лестница осталась сзади, дверь захлопнулась. Отступать было поздно.
В комнатах тоже горел свет. Но оттуда никто не выглядывал, не кричал: "Кто там?" Все правильно: дядю Юру увезли, а Бэла ушла сама. Выскочила вдруг из квартиры, села в лифт, и вниз. Канула в дождь. Повезло, кабина стояла точно на седьмом этаже, иначе она могла пешком по лестнице побежать, и тогда... Впрочем, что тогда? Ну, пожелали бы друг другу спокойной ночи... Нет, все равно повезло. Целый день его не пускали в ТУ квартиру, теперь же появилась возможность войти, не спрашивая разрешения. И ключи имеются, причем не надо даже в свою комнату спускаться: ключи от ТОЙ квартиры равноправно бренчат в общей связке - в кармане штанов. Дело в том, что Бэла с супругом часто путешествовала - либо представляла за границей русскоязычную астрологию, либо медитировала на каком-либо из отечественных курортов. А повсюду в горшках у них растения жили, которые требовали регулярного полива, плюс почта каждый день наполняла ящик, ее требовалось вынимать и складировать на полке под овальным зеркалом. Вот дядя Юра и подарил ключи тем соседям, которым абсолютно доверял. На всякий случай, и вообще... Но матери посещать чужую квартиру без хозяев трудно, воспитание мешает, а Игорь вовсе не желает туда ходить - с хозяевами или без, как угодно, - сильно не любит эту семейку. Так и стал Александр главным смотрителем соседской жилплощади. А что? Даже интересно - хочешь, видео смотри, хочешь, книжки листай. Только приводить никого постороннего нельзя, с этим у соседей очень строго. И еще - когда они уезжают, то многочисленные дверцы в секретерах и ящички в столах-тумбочках закрывают на маленькие замочки, чтобы всякие там "смотрители" не лазили, куда не следует. В открытом пользовании дядя Юра всегда хранил проверенные кассеты, увы, увы, и проверенные книги - короче, ничего такого, что особенно требуется развивающемуся организму. Еще хозяева, когда отсутствовали, включали сигнализацию и другие защитные штучки. А мальчик имел подробные инструкции, как с системой обращаться - знал код, знал специальный номер телефона, и все такое...