Автобус продирался сквозь полдень будто дохлая кошка, отравляющая собой ручей. Пассажиры лениво копошились внутри, озираясь по сторонам, беседуя и заглядывая в смартфоны. Поток тащил разлагающееся тело по камням, пытаясь изрыгнуть его как испорченный завтрак. Горячий летний асфальт — вот он, живительный ручей, к которому сбредались все горожане. В него же попадали обёртки от конфет, окурки и небрежные плевки от стоящих в пробке водителей…
Марина закрыла глаза. Целый день она сдерживалась чтобы не разрыдаться у всех на виду. Каждый раз на это уходило всё больше сил. Как справиться, если единственный человек, который может тебя поддержать, говорит такое?
Последний их разговор сразу не заладился. Родной брат проклинал, сыпал ругательствами и под конец назвал Марину «москальской подстилкой». Миша не переносил критики в адрес власти и армии, и отмахивался когда сестра говорила о погибших соседях.
Девушка дважды рисковала жизнью, пытаясь выбраться из страны. Первый раз она могла погибнуть на дороге во время обстрела. Второй — когда на самом подъезде к границе автобус остановили вооружённые люди. Собрав с пассажиров деньги, они отогнали машины, освободив проезд.
За время любой остановки Марину могли пожурить. Могли ограбить. Ещё она могла исчезнуть. Там и не разберёшь, кто это сделает — разведка, полиция, бандиты или националисты. Казалось, воздух в Украине был пропитан бензином и любое неосторожное движение могло его поджечь…
Марина провалилась в сон. Перед глазами предстала жуткая картина — бойцы снесли во двор трупы, покрытые дырками, в которых путалась длинная чёрная гадюка.
Змея покинула тела и направилась в строну девушки… Вот уже рептилия ползёт по стене, вползает в окно и проскальзывает к ногам… Девушка в ужасе проснулась, продолжая отбиваться руками. Локоть обо что-то ударился…
— Ты что творишь? — воскликнула хмурая женщина, стоявшая рядом.
— Простите, ради бога, — виновато поёжилась Марина.
— А, Бандеровка?! Понаехали тут гэкать. Вали в свою Украину и там зигуй, полоумная.
— Я не… Что вы говорите такое? — смутилась девушка.
— Знаю я вас насквозь, сволочей. Блядовать приехала?
— Эй, чего при ребёнке материшься? — вмешалась пожилая пассажирка, сидевшая рядом с внуком.
— Ты её защищать будешь?. Расстреливать таких надо. Без суда и следствия расстреливать! И вас, предателей!
— Я сейчас милицию вызову! — прервала пассажиров кондуктор, заметив что те почти пошли в рукопашную.
Обложив остальных ругательствами, женщина наконец уселась. Марина проехала несколько остановок, прежде чем окончательно успокоилась, переварив жуткий сон и возникшую склоку. Автобус тащился в сторону вокзала. Нужно взять билет до Воронежа, потом до Белгорода и оттуда ехать в Украину.
План казался безумным. Таким он и был. Все кто знал об этом, умоляли Марину остаться в России. Даже собственное тело отчаянно сопротивлялось, и хваталось за любую возможность не ехать. В памяти всплывали жуткие образы, но девушка держалась из последних сил. Добравшись наконец, до места, Марина выскочила на воздух, словно кусок подпорченной консервы, выпавший на тарелку.
Девушка достала смартфон и набрала единственный контакт. Окружающий шум пронзили мерные гудки. Вскоре из динамика послышался женский голос.
— Алло. Мариночка, это ты?
— Да, тёть Свет. Как там дела? Узнали что-нибудь?
— Ох, дорогая… — женщина тяжело вздохнула. — Миша при смерти. Сказали, ранило его, полтора суток на земле лежал…
— Он, он же… — Марина всхлипнула. — Он выживет?
— Сказали, сделают всё возможное.
Девушка громко заплакала. Из динамика доносились сочувственные вздохи и приглушённые всхлипывания. Марина едва не выронила телефон, пытаясь сохранить последние остатки самообладания.
— Вы только, — запнулась девушка. — Вы…
— Всё хорошо, Мариночка. Всё будет хорошо. Операция уже идёт. Я позвоню, скажу как всё прошло.
— Не надо! — выпалила девушка. — Я сама. Сама позвоню!
— Хорошо. Дорогая, ты только не плачь…
— Спасибо. Спасибо вам большое!
— Дай бог…
Марина сбросила вызов и едва не рухнула на асфальт. Казалось, кусок проволоки ползавший по ней, разломился на сотню ледяных, холодных осколков. Стало холодно, потом жарко. Перед глазами поплыли узоры…
— Так кто же такой человек? — улыбаясь, воскликнул бородатый бездомный. Он караулил людей на самом подходе к вокзалу, задавая им совершенно неуместный, несуразный вопрос.