Она едва держится, чтобы не скатиться сидения. Ей кажется, что мир стекает вместе с ней.
- Расставит по местам, - говорит она.
- Да, расставит по местам, - мужчина ищет что-то в ее телефоне. - Где вы живете, какой у вас адресс?
- Где живу?
- Да, я отвезу вас домой. Вы же вызвали такси к клубу, вот и такси, я отвезу вас, но мне нужен адрес.
Она говорит адрес.
Автобус останавливается. Мужчина идет в начало салона. Водитель перебирается в салон. Закидывает ее на плечо. Запах дегтярного мыла такой сильный. Ужасно сильный...
Он несет ее к автомобилю. Кладет на заднее сиденье.
- А все точно сработает? - спрашивает водитель.
- Не знаю. Я никогда не проводил сеанс в острый период. Посмотрим.
Мужчина кладет сумку ей в ноги, подносит телефон к уху и говорит.
- Когда зазвенит будильник, вы очнетесь у себя в квартире. После клуба может болеть голова - это нормально. Вы ведь так много пили. Вы увидите следы на теле, вашим состоянием воспользовался кто-то, но вы не запомнили...
- Да она тебя не слышит...
- Закрой рот! Вы не запомнили насильника - такое тоже бывает. Вы были слишком пьяны. Не стоило вам ходить в тот клуб.
3
Пространство сгущается и растягивается. Делится, бьется и кружит калейдоскопом. Она лежит, но в то же время летит. Не понимает, открыты ли у нее глаза - явь это или сон. Пытается поднять руку, но та оказывается какой-то маленькой, да еще так далеко от тела. Она смотрит по сторонам. Узнает свою кровать, узнает фотографию, где она, мама и брат, на столе напротив. Она дома, но стоит чуть отвлечься, как она слышит музыку, видит огни, расплывающиеся кругом. Что это? думает она. Вспоминает какой-то клуб. Что-то связанное с клубом. Она вращает головой, пытаясь избавиться он наваждения, чувствует, как болит шея. Огни слепят еще сильнее. Она закрывает глаза. Тянется к шее рукой, но ничего не чувствует. Когда октрывает глаза, рука так и лежит на месте. Она проваливается в сон, или наоборот выбирается в реальность. Кругом играет музыка, кругом хоровод огней, бармен с аккуратной черной бородой настойчиво просит ее выпить, кто-то еще говорит с ней. Она не отвечает, хочет уйти. Он идет за ней. Затем боль. Долгая, вязкая боль. Острая сначала, режущая потом. Она слышит, как кто-то плачет. Думает, кому-то нужна помощь. Хочет встать, но не может. Переворачивается и попадает щекой во что-то мокрое на подушке. Смотрит на стену напротив. Пестрый узор обоев искривляется в человеческие лица. Они смеются? Хуже, они осуждают. Брезгливо хихикают. Воротят нос. Что она сделала? Она ничего не сделала! Она не виновата! А людям с обоев все равно. Они отворачиваются и идут прочь. Ну и идите, думает она. Со злости она пытается плюнуть в них, но слюна повисает на губах и прилипает к щеке. Она стирает ее рукой и видит, как тонкая серебряная нить тянется от щеке к руке, затем рвется. Снова кто-то плачет. Она ложится на спину. Лампа под потолком превращается в хирургическую. Ей кажется, что вот-вот зайдет хирург и что-то исправит. Зашьет, что порвалось, вырежет лишнее из тела, из памяти. И никто ничего не узнает. И люди вернутся. Она смотрит на дверь, откуда должен войти хирург. Видит все тех же людей, удаляющихся от нее. Только один смотрит назад. Оглядывается на каждые пару шагов. Он даже не идет, а марширует прочь, но все равно оглядывается. Она видит у него пистолет. Думает, что должна была прийти к нему, но почему-то не пришла. Он останавливается. Смотрит на нее с улыбкой. Может, он и есть ее хирург? Может, он ее вылечит? Он разворачивается, как по команде «кругом» и шагает к ней. Останавливается у самой кровати. Его улыбка не такая, как она думает. Это улыбка жалости. Он кладет руку ей на голову, целует в лоб и говорит:
- У меня есть для тебя лекарство.
Он берет ее руку, но она этого не ощущает, а только видит, как он раскрывает ее онемевшие пальцы и кладет в них пистолет.
- Что ты делаешь?
- Так надо, - говорит он. - Честь превыше всего.
- Но...
- Все хорошо. Это быстро.
Он зажимает ее руку, в которую вложил пистолет, и подносит ей к губам. Другой рукой открывает ей рот и вставляет в него пистолет.
Опять кто-то плачет.
Я не хотела, думает она. Я сама не понимаю...
- Ничего, все хорошо. Это не больно, как комарик укусит.
Он замирает. Так и держит дула у нее во рту, но смотрит куда-то на дверь. Она тоже смотрит туда. В комнату заползает змея. Полупрозрачная, сделанная из какого-то эластичного хрусталя, она извивается, ловит чешуйками свет и то блестит, то сияет, то исчезает в тени. Он смотрит на змею и отходит.