- Куда ты? - спрашивает она.
- Не сейчас, - говорит он и смотрит на змею, которая приближается к кровати.
Хрустальное существо заползает на кровать, обвивает ее ноги кольцами, сначала одну, потом вторую, затем руки и тело, наконец, она доходит до головы. Она отворачивается, но змея снова предстает перед ней. Змея кладет голову на прикроватную тумбочку, чтобы смотреть ей точно в глаза. Она смотрит в эти глаза, и видит там девушку. Видит ее в окружении людей, алкоголя и музыки. Видит, как ее ведет за руку кто-то безликий. Заводит ее в туалет. Там ее насилуют. Девушка в змеиных глазах плачет, плачет и она. А он стоит за змеей и целится ей в голову. Звучит выстрел. Пуля разбивает змеиную голову, та разлетается на сотню осколков — и в каждом плачет девушка. Пуля на миг застывает в воздухе, затем продолжает путь к ней, только медленно, будто пробирается сквозь слой густого, но прозрачного масла. Она закрывает глаза. Становиться очень светло. Почему-то пахнет дегтярным мылом. Звучит знакомый мотив. Она открывает глаза. Пуля висит перед ней в воздухе и чуть дрожит в такт мелодии. Она берет пулю в руку, запах дегтя жжет нос. Она нажимает на пулю пальцем. Мелодия захлебывается и исчезает, остается только запах.
4
В руках ее никакая не пуля, а телефон. Открыто меню будильника. Никакой змеи, никаких осколков, и его тоже нет. Она лежит на своей кровати. Смотрит на время на телефоне. Уже почти двенадцать дня. Пытается подняться, но головная боль тянет обратно на подушку. Пытается размять шею, но боль сковывает с одной стороны. Чувствует себя так, точно попала под автобус. Вспоминает, что делала вчера. Она должна была поехать к нему. Похоже, не доехала... Но где она была? Помнит музыку, помнит огни, помнит что пила. А еще мужчина...
Она встает с кровати, идет в ванную. Стоя перед зеркалом, понимает, что она до сих пор во вчерашнем платье. Хочет принять душ, снимает платье. Под ним нет нижнего белья, но еще вчера оно было. Становится стыдно, что оставила где-то белье. Еще стыднее, что не помнит где.
Осматривает следы на ногах. Ссадины и кровоподтеки на внутренней поверхности бедер. Еще раз смотрит в зеркало - проводит рукой по гематоме на шее, похожей на фиолетовое облако.
- Что за чертовщина?
Включает душ, моется. Находит на затылке запекшуюся кровяную корку. Становится страшно. Еще раз вспоминает вчерашний день. Едет на автобусе, а потом ничего. Какой-то разрыв, приводящий в туманное место из музыки и света. Она с кем-то говорила, она пила. И мужчина, который...
- Боже! - говорит она и проводит рукой по животу и вниз. Чувствует боль в промежности. Отдергивает руку, точно обожглась. Смотрит на платье, которое так и лежит на полу. Внизу и спереди на желтой ткани застыли темные пятна. Может это капли воды долетели до него, может все-таки это капли воды.
Выходит из душа, берет платье.
- Кровь... - выступают слезы. - Что я наделала?
Бросает платье, бежит в спальню за телефоном. Видит пропущенные от него. Еще сообщение:
«Ты где?», затем второе: «Хоть бы написала, что не придешь!»
Еще звонила Алена. Не дозвонилась и написала сообщение:
«Ты до сих пор у него?!» и подмигивающая рожица, потом второе: «Про работу не забыла?»
Одевается, с мокрой головой выходит из квартиры. Возвращается и бросает платье в первый попавшийся пакет. Уже в автобусе понимает, что нельзя возвращать его в таком виде. Снова берет телефон, пытаясь найти хоть какую-то зацепку. Что же было вчера? От телефона сильно пахнет дегтярным мылом.
Приезжает на работу в обед. В бухгалтерии никого нет. Она прячет пакет с платьем в ящик своего стола. Повинуясь корпоративному рефлексу, идет в столовую, но замирает у выхода из кабинета. Смотрит в зеркало, поправляет волосы, собирает их назад. Открывается гематома на шее. Смотрит вокруг: на вешалке висит шаль, в которой пришла Алена. Она завязывает ее вокруг шеи и идет в столовую.
- Ну наконец! - говорит Алена, когда она садится напротив. - Рассказывай! - она хлопает в ладоши, но замирает. - Это моя шаль?
- Да, прости... Могу я ее взять на сегодня?
- Можешь, но зачем?
Она отводит глаза.
- А-а-а... - протягивает Алена. - Скрыть улики, так? Так у вас все получилось? - переходя на шепот спрашивает она. - Проклятие наконец снято?
- Какое еще проклятье?
- Блин, проболталась, - Алена кусает нижнюю губу.
Она выжидательно смотрит.
- Ну, так девки из отдела кадров говорят. Мол на тебя проклятье девственницы.
- А откуда она знают, что я девственница?
- Ну, понимаешь. Девочки болтают иногда, в курилке, например, или тут в столовой.
- Ты сказала?
- Я, - призналась Алена. - Но теперь-то какая разница, да? Пусть себе говорят, проклятье-то снято!