Значит, тот, кто пытался меня убить в Ла Пальма, мертв. Думая обо всех неприятностях, которые он мне причинил, я не мог не испытывать от такого исхода некоторого удовлетворения, но, с другой стороны, теперь, после гибели наркомана, у меня не оставалось никакой надежды выйти на Лажолета. Разве что попробовать отыскать водителя-давителя из Трианы... Короче говоря, я не продвинулся ни на йоту и, честно говоря, почти потерял надежду выполнить задание Клифа Андерсона. Но, какую бы горечь я ни испытывал, не следовало забывать, что этот севильский инспектор полиции спас мне жизнь.
- Я благословляю случай, благодаря которому вы оказались на Баркуэта, сеньор.
- Это не случай, сеньор, а приказ комиссара Фернандеса.
И, увидев, что я смотрю на него во все глаза, полицейский вкрадчиво добавил:
- Я следил за вами от Ла Пальма, сеньор Моралес, сменив своего коллегу Премиасо. А тот, в свою очередь, шел за вами от "Сесил-Ориента". Возле Торнео я потерял вас из виду, поэтому-то и не успел вовремя добраться до Баркуэта...
Я чувствовал себя настолько униженным, что не мог даже выдавить слов благодарности. Выходит, агент ФБР Пепе Моралес, по отзывам, один из лучших детективов отдела по борьбе с наркотиками, не только угодил в примитивную ловушку, как какой-нибудь новичок, но даже не заметил, что за ним целый день ходил "хвост". Может, пора на пенсию? Или любовь к Марии лишила меня обычной проницательности?
Я с трудом встал. Напротив моего кресла в кабинете висело зеркало, и я увидел отражение весьма сконфуженного господина с большим куском пластыря на левой скуле и другим, поменьше, - на правой. Хорош, нечего сказать. Я поблагодарил врача и попросил прислать счет в гостиницу, а потом вышел вместе с инспектором Лусеро.
На улице полицейский сразу же осведомился, как я себя чувствую. Несколько бравируя, я ответил, что все в полном порядке. Инспектор принял это сообщение с величайшей радостью, и я уже было расчувствовался - все-таки не каждый день совершенно посторонние люди относятся к вам с такой симпатией, - как вдруг Лусеро добавил, что, раз я уже окончательно пришел в себя, то, конечно, не откажусь заглянуть вместе с ним к комиссару Фернандесу, тем более что он нас уже ждет. Короче, меня в очередной раз ловко поддели на крючок.
Кровь так мучительно стучала в висках, что я позволил себе откинуться на спинку кресла. Комиссар наблюдал за мной из-под полуопущенных век. Наконец, решившись начать допрос, он предложил мне сигару, но я отказался.
- Я вижу, вас по-прежнему преследуют несчастья, сеньор Моралес?
Я молча пожал плечами.
- А вам не кажется странным, что все злоумышленники Севильи с таким ожесточением преследуют именно вас?
- Да...
- Ах, все-таки да... В первый раз наши мнения совпадают... Что ж, я очень рад. Но вы, конечно, по-прежнему понятия не имеете о причинах столь явной ненависти к вашей особе?
- Нет.
- Знаете, сеньор, я очень доволен, что мне пришло в голову приставить к вам... наблюдателей.
- Я тоже, сеньор комиссар, поскольку ваш инспектор, кажется, спас мне жизнь.
- Так оно и есть, можете не сомневаться! Не подоспей вовремя Лусеро, вы бы сейчас плавали в водах Гвадалквивира... а вам, по-моему, куда удобнее в этом кабинете.
- Бесспорно! Но еще лучше я чувствовал бы себя, лежа в постели...
- Я прикажу отвезти вас в гостиницу, как только вы мне скажете, зачем преследовали Просперо Асинеса от "Эспига де Оро".
- Просперо Асинеса?
- Или, иными словами, того, кто напал на вас в Ла Пальма. Инспектору Лусеро совсем недавно пришлось застрелить его на Баркуэта.
- Я хотел свести с ним счеты!
- Мы не очень-то любим, сеньор Моралес, когда иностранцы пытаются вершить здесь закон... Это наше дело. Почему вы не подали жалобу на Асинеса? Я бы арестовал его.
- Я не знал, кто этот человек, и не был уверен, что покушение совершил именно он.
- В отличие от Педро Эрнандеса, едва не сбившего вас в Триане. Тогда вы сразу разобрались, что к чему. Но ведь вы и на Эрнандеса не стали жаловаться, насколько я помню?
Что я мог ответить? Этот полицейский все крепче прижимал меня к стене.
- А кто сказал вам, что Асинеса надо искать в "Эспига де Оро"?
- Никто.
- Странно.
- Я просто гулял и совершенно случайно...
- Я уже просил вас, сеньор, не принимать меня за дурака! - сухо перебил комиссар. - Выйдя из дома в Ла Пальма, вы направились прямиком на улицу Гвадалете, где, судя по тому, что случилось потом, вас уже поджидали. Так скажете вы мне наконец, кто предупредил вас, где искать Асинеса?
- Нет.
Я видел, как Фернандес нервно сжал кулаки и каких усилий ему стоило не дать волю раздражению. А когда он снова заговорил, голос звучал очень жестко. Этот человек явно меня ненавидел.
- Послушайте меня внимательно, сеньор Моралес... Педро Эрнандес и Просперо Асинес - увы, к несчастью, один из них еще жив! - хорошо известные нам торговцы наркотиками. У вас во Франции есть очень мудрая поговорка: "Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты"... Вы меня поняли?
- Разумеется, сеньор, но вы ошибаетесь.
- Не думаю. Врач не только заклеил раны, но и внимательно осмотрел вас. Вы не употребляете наркотиков... Значит, ограничиваетесь торговлей!
Я не выдержал и рассмеялся. Агента ФБР из отдела по борьбе с наркотиками обвиняют в распространении этой отравы!
- Если бы я знал причины вашего веселья, быть может, тоже с удовольствием посмеялся бы, сеньор.
Тон собеседника меня сразу успокоил.
- Пока я не могу ничего вам сказать, сеньор комиссар, но даю слово, вы совершенно напрасно принимаете меня за бандита.
- Сожалею, но никак не могу вам поверить. Я доверяю лишь тем, кого хорошо знаю, а вы, сеньор, - полная загадка... Кто же вы на самом деле, сеньор Моралес?
- Но мой паспорт...
Фернандес махнул рукой с видом человека, давно утратившего иллюзии на сей счет.
- Существуют превосходные специалисты...
Я встал.
- Можно мне вернуться в гостиницу?
Комиссар тоже поднялся.
- Я прикажу отвезти вас. Имейте в виду, сеньор, я очень упрям и в конце концов обязательно узнаю, зачем вы приехали в Севилью, либо от вас же, либо от вашего убийцы.
- От моего убийцы?
- Не думаете же вы, будто ваши враги, до сих пор действовавшие с таким упорством, вдруг оставят вас в покое? Во всяком случае, я больше не собираюсь вас охранять. Делайте все, что вам вздумается. Но, конечно, если я вам понадоблюсь, всегда с удовольствием помогу... только в обмен на полную откровенность. Однако не стану скрывать, что при первой же попытке нарушить закон, будь она хоть сущим пустяком, я для начала посажу вас под замок, а потом отправлю на границу. Разве что удастся раскопать кое-что серьезное... Уж тогда я позабочусь о вашем будущем на много лет вперед... Договорились?