Он пожал плечами и бросил девушкам пару наручников.
— Застегнитесь-ка, и побыстрее. Пойдете с нами. Но только попробуйте дернуться — и вам конец.
26 июня, 23:27 (стандартное время Японии)
Кото, Токио, Япония
Доки Аками.
Взгляд Калинина неподвижно уперся в ржавый подволок каюты. Хотя часов в каюте не было, он знал, что полночь еще не наступила. Прислушавшись, он различал целую гамму механических звуков: урчание моторов и вздохи компрессоров, позвякивание цепей от талей, скрип и лязг каких-то металлических частей.
В грузовом трюме.
Временами палуба начинала подрагивать от низкого гула крупной турбины — словно ее гоняли для проверки на малых оборотах. Террористы явно что-то собирали в трюме. Если подумать, по звукам это больше напоминало не столько монтаж, сколько предстартовые испытания.
Вероятнее всего, это был бронеробот — и далеко не обычный бронеробот. Калинин предположил, что они собираются использовать этот механизм, чтобы посеять в городе панику и хаос.
Со скрипом отворилась ржавая дверь, и появилась Сэйна.
— Как вы себя чувствуете?
— Как выгляжу, — майор кивнул на набухшие красным повязки.
— Непохоже, чтобы вы были при смерти. Под маской джентльмена скрывается битый, тертый и крепкий волк.
— Это правда. Достаточно крепкий, чтобы не повеситься в камере.
Нелицеприятная аналогия с наставником не заставила Сэйну даже поморщиться. Она просто неторопливо приблизилась и плавно прижала кончиком указательного пальца повязку на его левой руке — раненой — руке.
Острая волна боли стрельнула по всей левой стороне тела пленника, но он тоже не изменился в лице.
— Хотите назвать его трусом?
— Решать тебе, — ровно ответил Калинин, игнорируя боль.
— Что это значит?
— Учитель, Такейти Сэйдзи, сейчас существует только внутри тебя. И его правоту или неправоту определяют дела именно твоих рук.
Это было точное попадание. В самое больное место. Если бы Сэйна тоже не считала втайне, что наставник выбрал слишком легкий выход, то ее броня бы не треснула — достаточно было бы высмеять оппонента. Но она не могла.
Осознав свое поражение, Сэйна убрала руку и выпрямилась. Отвела взгляд.
— Вы необычный человек, — проговорила она тихо. — Вам бы быть священником, а не солдатом.
— Впервые слышу такое, — заметил Калинин. — Интересно было бы сменить имидж.
— Да, сутана и Библия вам бы пошли.
— Не знаю.
— Я уверена.
Теперь она прикоснулась к его руке совсем по-другому. Мягко, почти нежно.
— Какая жалость.
— Что?
— Что мы не встретились раньше… — она отвернулась и шагнула к двери, не закончив фразу.
— Еще не поздно.
— Увы, нет, — ее голос снова обрел изначальную ледяную звонкость. — Мы с самого начала находились по разные стороны баррикад. И я не убила вас немедленно только из прихоти. Когда мы выжмем из вас информацию о лямбда-драйверах, вы больше будете не нужны.
— Я ничего не скажу.
— Вот как? — она задержалась на секунду. — Но Сагара Соске мертв, а его спутниц везут сюда вместе с Такумой. Наверное, мне придется задать им пару вопросов у вас на глазах.
Калинин молчал.
— Такума разбудит его. И с этой силой мы восстанем против мира, который отрекся от нашего учителя. Вы были правы. Мы — враги.
26 июня, 23:24 (стандартное время Японии)
Тефу, Токио, Япония
Академия Фусимидай
«Сколько же я был без сознания»?
Соске с трудом приподнялся и сел. Осколки стекла и бетона со стуком и звяканьем осыпались с его спины на пол. Быстрая инвентаризация рук и ног показала, что все не так уж плохо. Несколько синяков и… да, пожалуй, легкая контузия. Помог предусмотрительно надетый бронежилет.
Осмотревшись, он понял, что лежит на кафельном полу школьного медпункта. За мгновение до попадания гранаты он совершил отчаянный прыжок в окно — прямо из-за стойки с кранами. Настигшая ударная волна выбила из него дух, несмотря на капитальную стенку.
Шатаясь, он поднялся на ноги, оперся на опаленную снаружи раму выбитого окна и выглянул во двор. Ослепительные огни на мачтах освещения уже погасли, но спортплощадка была освещена. Его сердце болезненно перестукнуло, пока он обшаривал глазами широкое пространство, расчерченное линиями дорожек.
Ничего. Ни следа девушек. По всей вероятности, обоих взяли в заложницы — но это куда лучше, чем увидеть их бездыханные тела.
Тем не менее, случившееся нельзя было расценивать иначе, как колоссальный провал. Ошибку, которую ничем нельзя оправдать.