Вот так и получилось, что Робертсоны осели на острове. Со временем Алан женился на Элси МакКиннон, тоже чистокровной волшебнице, и уже не помышлял никуда уезжать. Богатой семья никогда не была — за неплодородную землю, на которой едва удавалось вырастить картошку, арендаторы платили сущие гроши, — но Робертсонов это не особо беспокоило.
Минерва родилась в том самом доме, который когда-то отстраивал и приводил в порядок ее пра-пра-прадед. Дом был низкий, приземистый, из грубого камня. Он стоял почти на самом берегу моря, так что когда поднимался шторм, в шкафах звенела посуда. За домом был огород, где, впрочем, только с помощью магии удавалось что-то вырастить. Еще Робертсоны держали четырех коз, поросенка и кур.
Колдовать Минни начала рано. В таких глухих уголках, как Скай, никто не соблюдает министерских запретов, так что палочку ей стали давать лет с шести. К одиннадцати она знала все хозяйственные заклятия, с помощью которых волшебницы чистят картошку, замешивают тесто и склеивают разбитую посуду. Еще она умела лазать по скалам за птичьими яйцами, пасти коз, ходить по морю на лодке (в спокойную погоду, конечно) и очень любила читать, так что львиная доля скудного бюджета Робертсонов уходила на книги. Старший брат посмеивался над ней — мол, девчонка не должна быть слишком умной, — но дед мгновенно пресекал эти разговоры крепким подзатыльником. Он считал, что Минни — единственная в семье, кто пошел "в породу".
Собственно, дед Минерву и воспитал. Ее отец утонул в шторм, когда Минни было три с небольшим года. Она помнила только, что он носил бороду и у него был теплый шерстяной жилет, в который можно было завернуться целиком. Еще отец курил табак и позволял ей играть со своими трубками: одна в виде головы гоблина, другая с резным узором из драконов вдоль чубука...
* * *
Когда Минерве исполнилось одиннадцать, она получила письмо из Хогвартса. Но ждать поступления пришлось почти год — день рождения у нее был в октябре, и на один курс со сверстниками она не попадала.
Утром первого сентября 1937 года мать аппарировала с ней и братом (тот был уже третьекурсник) на платформу 9 и 3/4. Минни впервые предстояло ехать на поезде. Толпа детей, гомон вокзала и свист паровозных гудков почти оглушили ее — привыкшую к островной тишине, где главными звуками были крики чаек, шум ветра и неумолчный рокот морских волн.
В Хогвартсе Сортировочная шляпа распределила ее на Гриффиндор, и начались школьные будни. Учеба давалась легко, почти без труда; вдобавок на второй день в школе Минерва обнаружила библиотеку, и это было настоящее чудо — бесконечные ряды шкафов, заполненных книгами. С тех пор она почти что жила в библиотеке — едва заканчивались уроки, бежала туда и оставалась до закрытия, пока мадам Локсли не начинала тушить лампы. Учителя относились к ней хорошо, считая умненькой и старательной девочкой. Декана, профессора Дамблдора, она поначалу немного побаивалась, но тем не менее он ей нравился — может быть, потому, что тоже носил бороду и обшитый золотым галуном жилет, чем напоминал Минерве отца.
В школе Дамблдор преподавал трансфигурацию. Однажды — это было на второй месяц учебы — он объяснял принципы превращения костяной пуговицы в гальку. Заодно упомянул, что все случаи окаменения живой материи — будь то плоть, кровь или кости, — за редким исключением, нестойкие и долго не держатся. И тут Минерва неожиданно для себя стала с ним спорить. Как же так — нестойкие?! А бесчисленные случаи трансфигурации человека в камень, которых полно в волшебной истории?
Она еще подумала, что незачем далеко ходить за примерами. Когда у них на острове одно время появилась разбойничья шайка, грабившая прохожих по дороге на ярмарку, ее собственный предок, Алан Робертсон, умышленно дал им себя поймать. А потом, когда разбойники уже собирались шарить у него по карманам, он выхватил палочку и обратил всех в камень. Минни не раз видела эти камни — семь валунов в кустарнике у большой дороги, смутно напоминающие очертаниями человеческие фигуры...