— А те самые письма куда пропали?
— Успел спрятать в тайнике, в Тарантии. Рано или поздно я до них доберусь и попробую воздать старому ублюдку по заслугам. Допустим, переправлю послания в Пуантен, великому герцогу Троцеро, который сам имеет виды на корону… Впрочем, это лишь мечты. Меня вполне устраивает жизнь Ночного стража. Во-первых, никогда не соскучишься, во-вторых, не останешься нищим.
— Все-таки, как тебя угораздило попасть в Дербники?
— Сказал же: случайно. После спешного исчезновения из Тарантии, отправился на Восход, в Пограничье. В Вольфгарде наткнулся на отряд Стражей. Перессорился с одним охотником за игрой в кости — он жульничал, а я поймал за руку. Решили, пусть боги рассудят, сам знаешь, есть традиция: спорщики выходят на поединок, а там, как судьба даст…
— И ты победил?
— Победил. Поединок был не мечный. Кулачный бой. В тайной службе нас неплохо обучали. Опытного охотника я завалил, причем довольно быстро. Знаешь, какое у меня прозвище? Гвайнард Один Удар. Не подумай, я не хвастаюсь, просто рассказываю… Ночные стражи повосхищались и сразу предложили идти к ним в ватагу. Я согласился. Там познакомился с Эйнаром. За два года наших парней либо перебили, либо покалечили. Уцелевшие сами ушли. Остались мы вдвоем. Эйнар предложил набрать собственный отряд – я командую, он занимается деньгами, добывает все необходимое и магичит по мере сил. Точно тебе говорю, мы удачливые. Сколько лиг вместе отходили!
— Почему в твоем отряде так мало людей?
— А зачем много? Для того, чтобы убить самую кошмарную чуду, частенько хватает и двоих человек. Один работает, второй на подхвате. И потом, в Ночные стражи редко идут от хорошей жизни. Слишком опасно. Жизнь Дербника коротка.
— По тебе не скажешь. Девять лет гонять монстров и пораниться всего однажды!
— Спасибо Эйнару. Мне повезло – повстречать броллайхэн удается не каждому. Несколько раз Эйнар меня вытаскивал прямиком из драконьей пасти… В переносном, конечно, смысле. Неплохо быть приятелем полубога.
— Полностью согласен…
Небольшой караван, составлявшийся из четверых всадников, двух заводных лошадей и громко пыхтящего боссонского тяжеловоза, двигался по лесному тракту на Полуночный Закат. Если заводных лошадок вели на чембурах, то огромный, мохнатый боссонец каурой масти шествовал сам по себе — эта порода прославлена не только силой, но и своеобразной разумностью. Тяжеловоз никогда не отстанет от хозяев, не будет отвлекаться по дороге на еду или водопой, а при серьезной опасности может спасти и груз, и владельца — стоит уцепиться за поклажу, дать команду, и мощный конь резво (боссонцы на галопе могут обогнать даже лошадей знаменитой пуантенской породы!) вынесет тебя в безопасное место. У всякой лошади есть чутье на нечистую силу, но у тяжеловозов оно особенно острое. Словом, боссонский гигант является незаменимым для Ночного стража попутчиком и верным бессловесным другом.
Леса Полуночи всегда зачаровывали Конана. И пышным летом, и суровой зимой здесь ощущаешь себя так, словно попал в эпоху Сотворения Мира. Тысячи лесных звуков, запахов, цветов и красок. Мир неподвластный, однако, не чуждый человеку, маленькая Вселенная, обжитая самыми разными удивительными тварями…
Будто и не существует шумных каменных городов, цивилизации людей, расселившихся от беспредельно далекого Пагана до Пущи Пиктов, нет войн, интриг, храмов, кораблей, кузниц, домов терпимости и прочих непременных атрибутов человеческого бытия. И человека тоже нет. Лишь сине —зеленые ели и сосны поднимают к безоблачному небу могучие тысячелетние стволы, раскидывают широкие листья папоротники, светятся всеми красками радуги дикие соцветия да переговариваются о своих, очень важных делах, звонкоголосые птицы.
Спокойствие — вот главный закон полуночного леса. Конечно, человек здесь бывал, даже умудрился проложить просеку, по которой вьется дорога, затем расчистил делянки под рожь и пшеницу, выстроил редкие дома. Но с тем человек не превратился в победителя и господина Великих Лесов — Лес вобрал людей в свое гостеприимное чрево и сделал своими подданными. Лес щедро дарует пищу — от ягод и меда, до самой экзотической дичи, позволяет рубить деревья для создания жилищ, с усмешкой наделяет человека столь необходимыми двуногим приключениями… Лес вечен, как и бесконечное Мироздание. И добр к тем, кто отвечает Лесу добром.
— Гвай, ты только глянь! — Асгерд натянула поводья своей белоснежной кобылы, указывая направо и немного вперед. — Откуда он здесь появился?
Киммериец быстро отследил направление и остановил коня.
Среди толстенных, в три или четыре охвата, елей безмятежно шествовала Тварь. Большая, с породистого быка размерами.
Отряд замер на месте. Тяжеловоз задумчиво пробежал вперед несколько шагов, остановился, без хозяйской команды развернулся и снова занял свое законное место в арьергарде.
— Заметно, что мы приближаемся к Ронину, — усмехнулся Гвайнард. — Конан, знаешь, что это такое?
Варвар подозрительно оглядел бредущее по лесу чудище.
Отдаленно смахивает на дарфарского крокодила-переростка, однако ноги подлиннее, хвост покороче, чешуя кирпично-красная, морда не заостренная, а тупая. Вышагивает с таким ленивым достоинством, что любой король позавидует.
За Конана ответил Эйнар:
— Болотный ящер. Крайне опасный хищник. Конан, не хватайся за оружие — животное недавно пообедало, по походке видно. Когда ящеры сыты, они не нападают. Зверюге до нас нет никакого дела. Пройдет мимо и не заметит.
— Займемся? — деловито спросила Асгерд, но Гвай отмахнулся:
— Вблизи нет человеческих поселений, а заказа нам никто не давал. Пускай живет. Один вопрос, откуда в чистом лесу появилась тварь, предпочитающая болота?
— Мы на вершине холма, — быстро подсказал Эйнар. — Под возвышенностью — трясины. Ящер наверняка прогулялся через холм за добычей, а теперь возвращается домой, в логово.
— Логично, — согласился Гвай, наблюдая, как красноватый зверь медленно уходит в глубины леса. — Поехали, чего стоять! К закату надо быть в Ронине. Ужасно не хочется встречаться с фамильным проклятием нашего несчастного эрла. С этим чудом природы мы не справимся.
Лошади перешли на мелкую рысь, предводитель ватаги вместе с Конаном ехали впереди, Асгерд и Эйнар немного отстали, толкуя о чем-то своем.
Тяжеловоз (как выяснилось, боссонца звали Малышом, чему варвар, двадцать лет назад, еще в Шадизаре, носивший аналогичную кличку, едва не обиделся) тяжко топотал позади.
— Гвай, я уже третий день слышу о проклятии Ронинов, но доселе никто не удосужился объяснить, что это такое, — окликнул предводителя Конан. — Демон?
— Никто не знает, — Гвайнард рассмеялся. — Демон, живое существо, нечистая сила?.. Последнее всего вероятнее. Ты первый раз оказался в Райдорском герцогстве?
— Второй. Лет семь-восемь назад проходил мимо. Не задерживаясь. Тогда здесь было хорошо. Пиво вкусное и люди замечательные. Добрые.
— Тогда слушай. Если ты по своей воле записался в нашу бравую ватагу, придется открыть некоторые маленькие тайны Райдора…
Вот, что рассказал Гвай.
Полуночная область Бритунийского королевства не зря славилась обилием многоликой нечисти и нежити.
Начать хотя бы с Рудненского замка, что расположен в танстве Кернодо. По клятвенным заверениям местных жителей, разрушенный замок, многие сотни лет назад построенный исчезнувшими альбами, теперь населяли каттаканы. Упыри. Но не простые упыри, а хорошие.
Обитатели Кернодо (танство располагалось в сорока лигах к Восходу от Ронина, куда направлялся отряд) платили невеликую дань упырям, а те, в свою очередь, защищали кметов и дворян от различных напастей, наподобие банальных медведей-шатунов, разбойников, пришедших с набегом дружин Вольных баронств Пограничья, а заодно и самой натуральной нечисти: болотные хохотунцы, гигантские поющие жабы или, допустим, лесные призраки, питающиеся человеческой плотью, рудненскими упырями уничтожались беспощадно — стоило доставить к воротам замка подарки и вежливо попросить. Каттаканы Рудны никогда не кусали людей, пробавляясь дикими животными.