— Придется тебя, осинушка, срубить.
Он спиной отодвинул в сторону тонкий ствол березки, росший рядом с осиной, и принялся подрубать дерево.
Не успел Горовец ударить топором несколько раз по стволу, как наверху осины появилась рыженькая белочка. Она забегала по веткам и негромко зацокала.
Солдат бросил в нее шишку. Белочка добежала до вершины, перепрыгнула на соседнюю елочку и исчезла.
Горовец снова взялся за топор, но... на осине опять появилась белочка.
— С чего бы это она так осмелела? — недоумевал солдат и внимательно осмотрел дерево. И тут он заметил круглое черное отверстие — дупло.
— Наверное, у нее там малыши, — предположил Горовец. Белочка пробежала по стволу и скрылась в дупле. Солдат отошел в сторону: надо что-то придумать. Но что? Оставить осину несрубленной? Нельзя, мешает она.
Горовец сходил в казарму и принес ножовку.
Вскоре на земле лежала верхушка осины. Горовец осторожно отпилил ее повыше беличьего гнезда, потом заглянул в дупло.
В тот же дань на голом стволе осины появилась дощечка с надписью:
«Ребята, дерево не трогайте, наверху живет белка Цок-Цок с бельчатами».
...Когда обед у солдат закончился, Горовец торопливо собрал со стола косточки от компота. Сложив их в карман, он озорно улыбнулся и, выйдя на улицу, направился к знакомой осине.
— Цок-Цок! — позвал Ефим, высыпая косточки под деревом.
Белочка не заставила себя долго ждать. Схватив косточку, она забавно зажала ее в лапках и стала грызть.
Солдат настойчиво приручал белочку и добился-таки своего. Вскоре она стала брать угощение прямо из его рук.
Однажды Горовец, как обычно, пришел к осине, но
сколько он ни звал, Цок-Цок не появлялась. Солдат высыпал корм под деревом, но и вечерам, и утром он оказался нетронутым. Видно, с белочкой в лесу случилась беда.
А как же бельчата? Целый день одни, голодные. Горовец торопливо полез на дерево и вытащил из дупла двух беспомощных бельчат. Ефим спрятал их за пазуху и осторожно стал опускаться на землю.
В казарме солдаты решили взять шефство над малышами. Построили большую клетку с вращающимся колесом, а в углу сосновой чурки с небольшим отверстием — беличье гнездо.
— Трошка! Белочка! — зовет Горовец.
И сразу же из отверстия в сосновом чурбаке выскакивают белочки и выжидательно смотрят на бойца: что принес на завтрак?
Однажды клетку не закрыли, думали, улизнут бельчата, но те и не думали удирать.
Наступила зима. Белочки стали вялыми, плохо ели.
— Наварное, кормим мы их все одним и тем же, — решил Горовец и пошел в лес на поиски. Но там намело такие сугробы, что найти что-нибудь для бельчат было невозможно. И тогда Горовец обратился к товарищам.
— Выручайте!
В тот же вечер весь взвод написал письма домой. И вот стали приходить посылки. Из Сибири и Дальнего Востока кедровые орешки, из Белоруссии — лесные, из Средней Азии — фисташковые, а в остальных посылках тыквенные и подсолнечные семечки. Родные солдат так и писали: «Для Трошки и Белочки!».
ЯШКА
Яшка родился на верхушке прошлогоднего стога сена.
Это — неуклюжий птенец степного орла, в белом пуху, на длинных ногах и с большой головой.
Однажды, когда орлица улетела на охоту за сусликами, к стогу подошли солдаты и забрали Яшку с собой. Так Яшка стал ракетчиком. Назвали его с общего согласия Яшкой и Зачислили на все виды довольствия. Сперва орленок ничего не признавал, кроме мяса, но постепенно его приучили есть из общего котла. И вскоре Яшка пришел к выводу, что жирная солдатская каша или консервы ничуть не хуже сырого мяса. Яшка рос, мужал, одевался перьями. Месяца через три он превратился в настоящего орла.
— Подрастет и улетит. Орел — птица вольная, — говорил с грустью повар Сергей Захарчук, подкладывая Яшке каши с мясом.
Офицер Махортов был другого мнения:
— А чего ему улетать? Он же не в клетке живет, и о пище заботиться не надо.
В свободные минуты кто-нибудь занимался с орлом. Учили его летать, разговаривали с ним. Яшка тихонько попискивал, хлопал отросшими крыльями, делал прыжки, но подняться в воздух не мог.
— Трусишка, — ласково говорил Махортов и подбрасывал Яшку вверх. Постепенно орленок научился, летать.
Однажды Яшка поднялся в воздух И, тяжело махая длинными крыльями, полетел в степь, туда, где вдали виднелся стог старого сана. «Вот и улетел. Не понравилось ему у нас...» — подумал Махортов.
Сделав большой круг, Яшка вернулся. Прошел еще месяц. Яшка превратился в, красавца-орла: темно-коричневый, в белых брючках и белой манишке. Спал он обычно где-нибудь на дровах около кухни, поближе к теплым котлам.