Шум. Навязчивый, шипящий. Казалось, он пробирается в самые глубокие уголки мозга и тонкими иглами впивается в нервы. «Помехи? Радио ведь нет у меня». Шум стал тише.
«Утро красит нежным светом
Стены древнего Кремля,
Просыпается с рассветом
Вся Советская земля».
С каждой строкой слова словно въедались в мозг полковника. Все громче и громче.
Холодок бежит за ворот,
Шум на улицах сильней.
С добрым утром, милый город,
Сердце Родины моей!
Словно оркестр стоял возле кровати. Дроздов не выдержал и открыл глаза. В ушах звенело от неожиданно наступившей тишины. Дом окружала непроглядная тьма. Полковник пытался как можно тише встать с кровати, чтобы не будить Евдокию Федоровну. Задача не из легких — кровать-то пружинная! Но кое-как, сантиметр за сантиметром, Анатолий спустился на пол и отдышался. Крадучись, обошёл жилплощадь. Приемника не было ни у кого. По его спине пробежали мурашки.
Из состояния раздумий его вывел камушек, который ударился об окно. Полковник медленно повернул голову и увидел неясный силуэт. «Сейчас покажу, что я с немцем под Сталинградом делал!». Он уверенно подошел ближе, готовясь провести воспитательную беседу, но осекся. Картуз скрывал глаза. Дроздову показалось, что от силуэта исходит дым. «Открой окно. У меня для тебя кое-что есть, полковник», — пронеслось в голове у Анатолия. К горлу подступил ком. Трясущимися руками он открыл ставню. К щели потянулась рука в волдырях, кожа свисала с исхудалых костей. В руке был сверток. Полковник принял его и чуть не уронил — он оказался тяжелым. Существо обернулось и рассыпалось ленточной металлической стружкой, словно его вмиг с противным металлическим скрежетом разрезали на тысячи стальных полос. Дроздов сел на пол, сердце бешено колотилось. «Это бред, галлюцинация! Невозможно! Это происходит не со мной!» — пронеслось в голове Анатолия. Он только сейчас начал понимать, что есть связь между приемником и силуэтом. «Как. Такое. Возможно?!»
Дрожащие руки открыли сверток. Под свертком оказалась металлическая плита, довольно толстая и увесистая. Он присмотрелся и увидел буквы:
ОКТЯБРЬСКИЙ КОМСОМОЛЕЦ. ЧЕРЕЗ ЧАС В ЦЕХУ
Буквы были словно вырванными из металла, острые заусенцы хищным блеском отражали свет луны, бьющий в окно. Пластина начала греться. Заподозрив неладное, полковник быстро вынес ее на улицу и кинул на землю. Предчувствие не обмануло Дроздова. Плита нагрелась докрасна, а затем растеклась яркой оранжевой лужей по земле. И все. Сердце пропустило удар. Мозг отказывался принимать реальность происходящего. «Гость слишком навязчив», — подумал Дроздов и закурил. «Нет, это спектакль, постанова. Не верю! Если даже это и реально, мне придется идти туда. Коль разбудили, так пройдусь».
Наспех накинув драповое пальто, впорхнув в свои широкие брюки да накинув шляпу, Дроздов взял свой портфель из кожзама. Только хозяин знал, что там лежит его фронтовая подруга — остро заточенная саперная лопатка. Она спасала ему жизнь на войне, спасала и на гражданке. Спасет и на этот раз, на что Анатолий искренне надеялся. Еще больше он желал, чтобы встреча с кем-бы то ни было обошлась без ее применения.
Проковыляв мимо пьющих ребят, шпаны с папиросами в зубах, к которым уже торопились патрульные с дружинниками, он оказался у проходной. Сторож спал, Дроздов не стал будить его. В цехах горели огни. Ночную смену никто не отменял. Анатолий вошел внутрь и никого за рабочими местами не застал.
Создавалось такое ощущение, словно рабочие по чьему-то приказу покинули цех, оставив оборудование включенным. Дроздов прислушался — был слышен гул тока, бегущего по проводам. Больше ничего. Полковник осторожно шагал по бетонному полу, как вдруг с дальнего конца он услышал шум работающего мотора станка. На мгновение в цеху моргнул свет. Неуверенным шагом Дроздов пошел на источник шума.
Кипучая!
Могучая!
Никем непобедимая!