— Налей-ка нарзана. — Тут же возле него оказался стакан с шипящей прохладной жидкостью. Он жадно закатил глаза, опустошил стакан одним махом и почувствовал леденящую прохладу, которая растеклась по его усталому телу.
—Паршиво мне, браток, — начал Анатолий. Этот веселый человек внушал ему доверие. — Делать нечего, свое мы уже отвоевали, а на душе неспокойно. Грядки пахать не хочу, кроссворды решать тоже.
— Иди в горком, — посоветовал обожженный. — Может и тебе место найдут. У меня напарник тоже был с шилом в одном месте, пошел туда, ну и устроили его в пожарную часть.
Поблагодарив его, будущий полковник резво отправился в горком. Начав помощником следователя, он быстро взлетел по карьерной лестнице. Еще бы — бывалому фронтовику преступники не страшны, на фронте и не такого повидать успел. Да и после войны в милиции катастрофически не хватало кадров. Легкая седина, острые скулы, беззлобный взгляд уставших серых глаз. Морщины возле рта, выдающие то, что он часто улыбался, несмотря на всю суровость, высокий выпуклый лоб — чем не лицо главного блюстителя порядка города?
«Когда все успело стать таким неуклюжим?» — раздумывал Дроздов, закуривая очередную папиросу. Затянувшись, он запрокинул голову и с наслаждением выпустил из носа две толстые струи дыма. Это расслабило, но духота давала о себе знать. «Пора мне на пенсию, кажись. Сколько мне осталось небо коптить? Хотя, что мне еще делать? В домино играть?» — с ухмылкой размышлял он. Из раздумий его вывел робкий стук в дверь. Так стучала только его секретарь, Зинаида Леонидовна.
— Заходи, Зин, — сказал полковник, понимая, что думы думами, а служба службой. Тут же, закрыв за собой дверь, показалась стройная барышня лет сорока с виноватой улыбкой на лице. Аккуратный приподнятый носик принюхался, и столь милое личико Зинаиды поморщилось.
— Ну сколько можно воздух травить, дядь Толь? — перед взором полковника предстал недовольный образ. Копна рыжих волос, которые спадали на плечи, широкие зеленые глаза, которые сердито поглядывали на бывшего фронтовика, да руки в боки.
— Ладно, не капризничай, — буркнул «дядя Толя», открыв окна. В лицо сразу дыхнуло жаром города и ударил резкий запах бензина. - С чем пожаловала?
— Дело о травмах на производстве. Руководителя хотят снять с должности из-за участившихся несчастных случаев. По факту, ответственность должен нести именно он, — она положила ему стол тоненькую папочку с парой листов внутри.
— Зина, прокуратура в квартале отсюда, передай им, — возразил Анатолий максимально спокойно.
— Анатолий Вадимович, это дело попало от них под вашу ответственность... — начала Зина.
— Дорогая моя Зиночка, не пойми меня превратно, но ты знаешь, сколько у нас висяков? Три вооруженных ограбления, один серийник, четыре кражи со взломом. А мне предлагают все бросить и посадить управляющего завода? И какое отношение это вообще имеет к нам? Почему сразу не в МГБ?
— Согласно материалам дела, все прошли вводный инструктаж. Но, несмотря на это, рабочие продолжают получать травмы, некоторые с летальным исходом.
—Если они прошли вводную, то какое отношение имеет руководитель к небрежности рабочего состава?
— Люди с 5-6 разрядами, по-вашему, небрежны? Да и потом, это как минимум странно, — продолжала стоять на своем Зина. — Согласно делу, травмы происходят каждый день при невыясненных обстоятельствах. Ситуация запутанная, и нам, по сути, надлежит разобраться, в чем дело.
— Все может быть. Несчастных случаев на производстве тысячи.
— Но не в одном же месте?
— Не наш профиль. Если мы теперь под МГБ, это не значит, что мы должны шишек сажать, — отрезал Анатолий.
— Наш, не наш — мое дело маленькое, решение принимаете вы, — подытожила Зина, уходя из кабинета. Дело лежало на столе. «Ну ладно, пока с остальными делами движения нету, прочту хотя бы, что они там намалевали», — улыбнулся он, зажав в зубах очередную папиросу. Дым заклубился вновь, стремясь к открытому окну, сквозь которое кабинет озарился золотым сиянием заходящего солнца. Он открыл папку и начал изучение дела. Информации мало, но суть он уловил: