— Интересно…Дело в том, что к нам попали данные о вашем исследовании, и мы в лице Всесоюзной Академии Наук заинтересовались вашей работой, — выдержав паузу, Бореев продолжил, — я хочу предложить вам всесоюзную поддержку вашего исследования. Ваш вклад в развитие советской науки будет неоценим. Что скажете, товарищ Панин? — Сказать, что он был ошарашен, это скупо промолчать в кулак. Не каждый день делают такие предложения. Да и какая разница, как попали результаты его работы на самый верх? Важно то, что ему сделали предложение, что случается раз в жизни. Посему, он без колебаний, согласился и пожал руку мужчине в костюме из бостона. В парке было пусто.
— Я только потом начал понимать, что тут что-то явно нечисто, — все слушал Дроздов, — если бы были лишь проверки документов у входа, я еще мог бы понять. Но как вы можете объяснить солдат с автоматами у каждой двери? Мы сначала ставили опыты на грызунах, и тут я заметил нечто странное…
Дверь распахнулась, и Бореев властной походкой вошел в комнату исследований.
— Господа энтузиасты! Проект выходит на новый уровень! Вы все провели титаническую работу на благо Родины. Наступает переломный момент. Коллегия ознакомлена с вашими отчетами о ходе работ. Они предоставят нам дополнительные возможности. И нашей работой заинтересовались высшие силы. Итак, — он достал из портфеля лист бумаги и зачитал, — Постановлением БАН СССР [12]от 05.03.1948. Приказываю:
1)Присвоить название “Идеальный человек” проекту 936;
2)Оказывать посильное содействие ученым проекта
3)Утвердить список необходимого оборудования, биологических материалов для исследований;
4)Обеспечить бесперебойное снабжение семей сотрудников всем необходимым
Осуществление директив приказа поручаю тов. Борееву В.А.
Нависшую тишину разорвал рев аплодисментов.
— Это был настоящий прорыв, Анатолий Вадимович. Но мы не могли знать о том, что будет дальше. Мне стоило помянуть черта, только вся соль в том, что черт и был наш руководитель…
— Штамм еще не прошел все проверки. Я не имею права вводить не испытанную культуру в организм человека, — твердо заявил Панин на совещании Борееву.
— Нам необходим результат, товарищ Панин, — широкие глаза Бореева сузились, папироса в зубах надломилась. — Я, как куратор проекта, требую начать первые опыты.
— Я не имею права вводить инородный организм в человека, не имея подтверждения его безопасности, — упрямо повторил ученый, уставившись в пол. Бореев позеленел от ярости.
— Да вы что? Первый опыт требуют от меня! Директива гласит…
— К черту директиву! Речь идет о возможных негативных реакциях в человеческом организме! — Панин от души ударил по столу кулаком. Стакан со звоном разбился. Ученый сверлил Бореева взглядом. Наконец, тот ответил:
— Проект закроют по Вашей вине, товарищ Панин, если со стороны вашего отдела не будет предпринято смелых действий. — Он окинул взглядом собравшихся. Кто-то смотрел осуждающе, понимая, что старший прав. Но большинство смотрело на Панина с надеждой. “Согласись, а там видно будет”, читалось в их взглядах. Он принял решение.
— Я согласен. Секретарь, занесите в журнал дословно. Ответственность данного решение лежит на товарище Борееве. Товарищ Панин предупредил о возможных последствиях.
— То бишь, надавили на тебя? — Дроздов проникся глубоким уважением к своему собеседнику. Много стоило отстаивать идею, вопреки давлению со стороны руководства.
— Совершенно верно. Мы не имеем права просто так, от балды, вводить неизученную культуру. Ну а дальше, вы знаете, что произошло. В качестве площадки для первой вакцинации, был выбран бункер, где вы сейчас. Я пытался предупредить руководителя, но этот сукин сын Бореев обставил всех. С его стороны, не подкопаешься ни к чему. Мы провели вакцинацию, затем я с парой коллег пытался изучить, как культура прижилась. Только прижилась она слишком хорошо, а вот носитель…Никто не мог знать о том, что это превратится в катастрофу, и все выйдет из-под контроля. В итоге, корпус закрыли, документы уничтожили, я собрал побольше улик, и спрятал их там, где НКВД и МГБ не стали бы искать.