- Идем?
Зрачки у проститутки забегали: она следила взглядом за порхающими купюрами.
- Хорошо, - согласилась она. - Деньги вперед.
- Держи. - Коля протянул бумажки, и они очень быстро перемахнули в кармашек уличной девки. - Я напоминаю: сделаешь хорошо - получишь еще столько же.
- Как тебя зовут? - Спросила проститутка, пока они шли. - Я - Лора.
- Очень приятно. - Ответил Коля. - Меня зовут Джон.
- Джон? - Не поверила проститутка Лора. - У тебя такой акцент... Ты откуда?
- Из России.
- В России есть Джоны? - Лора удивилась еще больше.
- Каждый второй. - Ответил Коля.
Они оказались в подъезде. Здесь никого не было: кругом пусто и тихо. Луна смотрела в окошко. Слышно было, как по улице пробегают редкие машины. Коля управился меньше, чем за полчаса.
- Ну как? - Спросила проститутка, жадно моргая. - Как это было?
- Замечательно. - Коля полез в карман.
Лора следила глазами за движениями его руки, но все дальнейшее произошло слишком быстро. Коля выхватил пистолет и точным, резким ударом огрел проститку в темя. Та сползла на пол, не произнеся ни звука. Коля залез ей в кармашек и выгреб все, что там имелось. После полазил по другим кармашкам, отыскав еще несколько долларовых бумажек.
Оглянулся. Никого нет. Проститутка неподвижно лежала на каменном полу. Перешагнув через нее, Коля вышел на улицу.
Здесь тоже было пусто. Мимо проносились равнодушные такси с желтыми огоньками на крышах. Завывал пронизывающий мокрый ветер. Коля не стал задерживаться. Он отправился восвояси вдоль по темной, притихшей до утра, улице.
Это и был Колин способ общения с проститутками.
Стояло тихое, раннее утро. Холодный, белый туман выполз на серые улицы "русского" Северного Йорка. Машины проскакивали, выныривая из серебряной мглы. Их фары передвигались сквозь пелену неяркими желтыми точками.
На бензозаправке в этот час было пусто. Сеня сидел в кресле и бессмысленно лупал глазами. Глаза у него смыкались. Сене хотелось пройтись в ближайший "Tim Hortons" и взбодриться стаканчиком крепкого, горячего кофе, но боязно было оставить пост. Надо дождаться смещика. Уже скоро. Полтора часа с небольшим. Он помотал головой, чтобы не уснуть.
И в этот момент Сеня ясно услышал щелканье замка снаружи. Сначала он подумал, что это ему снится. Сеня повернул голову и не мигая смотрел на дверь. Нет, не снится. Замок в двери явственно поворачивался. Сене уже не хотелось спать. По спине противными тараканами побежали мурашки. Глазами неподвижными, как у манекена, Сеня смотрел на дверь.
Потом словно проснулся. Его рука полезла в карман, где лежал сотовый телефон. Пальцы тряслись и не хотели слушаться.
Дверь распахнулась. Сеня увидел двух здоровенных жлобов, которые, словно ужасные привидения, выросли на пороге. Сеня опять застыл. Лицо его стало белым, на лбу выступила одинокая капля пота.
Сеня рванулся и, что было силы, завизжал удивительно тонким, истеричным и пронзительным голосом - словно баба, которую собрались насиловать пьяные мужики. Рука его беспомощно разжалась, и сотовый телефон полетел на пол.
Однако долго кричать Сене не дали. Коля быстро вытащил пистолет. Рукоятка взлетела в воздухе и опустилась Сене на макушку. Тот коротко вскрикнул и почти бесшумно сполз вниз.
- Давай быстро, - Коля спрятал пистолет. - Где у него бабки лежат?
Дима прошелся по комнате, оглядел все. Потом подошел к столу. Дернул один ящик, другой. Третий ящик, самый солидный и самый представительный по виду, не открывался.
- Погоди. - Коля достал из кармана толстую финку и шагнул вперед. - Щас я.
Финка, изогнувшись, пролезла в щель, напряглась. Щель затрещала от натуги. Потом не выдержала, треснула. Коля распахнул ящик. Ящик был плотно набит купюрами.
- Нормально. - Коля вытер рот и спрятал в карман финку.
- Эй... посмотри. - Дима отошел назад, указывая пальцем на лежащего Сеню. - Посмотри... он это...
Коля подошел ближе. Сеня с серым лицом лежал на полу неподвижно. Даже слишком неподвижно. Видно было, что он не дышит. Коля пощупал пульс. Пульса не было.
- Сдох??.. - Голос у Димы дрожал. - Че, сдох, да?? Сматываемся отсюда!
Коля быстро ощупал мертвого Сеню. Нашел бумажник и спрятал его у себя в кармане. Потом вернулся к столу. Выгреб все купюры и начал рассовывать их по карманам. Дима стоял неподвижно. Он не мог отвести глаз от мертвого тела с серым, как резиновая маска, лицом.
Они остановились на ближайшем пустыре. Вокруг - гаражи и какая-то странная, полузаброшенная стройка. Людей не видно. Дима не мог перевести дух.
- Теперь разбежимся. - Сказал Коля. Он вышкреб из карманов все деньги и как мусор, как грязь, ссыпал их на землю - купюры вместе с монетами. Ветра не было, и купюры не разлетелись. Туда же бросил добытый из Сениного кармана кошелек. - Делим все пополам.
Дима вдруг проснулся, ожил.
- Пополам!? - Он отошел назад. - Пополам!? Ты меня под мокруху подставил и теперь "пополам"?! - Рука его проворно нырнула в карман. - Щас те "пополам" будет!
Коля прищурился. Сделал два шага вбок.
- Че ты хочешь?..
Дима выдернул пистолет, но Коля выстрелил первым. Ствол, который он держал в вытянутой руке, точно и уверенно вздрогнул один единственный раз. Дима упал на землю. Его пистолет отлетел в сторону. Коля опустил дуло. Дима пошевелился, открыл рот и тут же уронил голову.
Стало тихо.
Очухавшись, Лора медленно поднялась на ноги. Потерла рукой голову. Проверила все свои кармашки, убедившись, что там пусто. И тогда начала ругаться. Она вспоминала самые грубые мужские ругательства, какие ей только были известны. Лора ругалась бессильно, тихо, и потому еще более злобно. Она уже знала, что сейчас будет делать, знала, к кому пойдет.
...Анджей Ковальский приехал из Польши пять лет назад. В Польше он работал на стройке. Работа, которая требовала от него неслабой мужской силы и мужской выносливости, почувствовать себя именно мужчиной не давала. Анджей скорее чувствовал себя дурным ишаком, на котором другие, более умные, ездят, сколько хотят ездить. Он тихо ненавидел свою работу и своих начальников. Но как-то изменить жизнь пока не пытался.
Случай улыбнулся ему. Представилась возможность эмигрировать в Канаду. Страна эта издалека смотрелась каким-то волшебным краем, сверкающим своими разноцветными, неземными огнями. Не хотелось верить, что находится она все на той же самой планете, где тянут свое безрадостное существование другие, менее везучие страны. Странной ошибкой казалось, что этот фантастический, нереальный рай существует не где-то, в далекой галактике, а сравнительно рядом, хотя и отгороженный плотными таможенными кордонами и свирепыми армиями сторожевых псов - иммиграционных чиновников, готовых в куски порвать любого, кто попытается проникнуть через границу без их на то разрешения.
Анджей спаковал чемоданы.
В Канаде он сначала попробовал заниматься тем же, чем занимался в Польше, и чем заняты почти все живущие в Канаде поляки - то есть, ишачить. Но не то, чтобы ему как-то вдруг разонравилось это занятие - оно ему никогда не нравилось; просто Анджей почувствовал себя в какой-то момент человеком. И решил: "Хватит". Хватит.
Хватит давать другим что-то и после, униженно скрючившись, просить взамен то, что тебе и так положено. И, вообще, хватит давать. Пора брать.
Сказки про всеобщую канадскую честность быстро развеялись, и Анджею стало ясно: в этой стране хорошо живут те, кто соблюдает законы, хуже и беспокойнее те, кто законы нарушает, но лучше всего тем, кто законы обходит. Между "обходить" и "нарушать" - огромная смысловая разница. И хорошо тому, кто эту разницу понял.
Анджей устроился на работу в полицию. "Пора, - говорил он себе, надевая форму констебля. - Пора. Жизнь и так мне уже должна до хрена и больше. Пора начинать вытряхивать накопившиеся долги."
Анджей знал, что поляки не любят своих единокровных братьев из числа полисменов. Не потому, что в большинстве жулики; скорее, наоборот. Просто, канадские полицейские польской национальности выслужили себе чересчур дурную славу. Анджей поплевывал на всех свысока. "Я не кинозвезда, - говорил он, чтобы меня любить."