— Значит, они здесь, в городе? — шепотом спросила Таня, стараясь не произносить страшного слова «фашисты». — А где наши? Что с детским домом?
— После боя наши отошли, — тяжело вздохнув и так же вполголоса сообщила Елена Александровна. — Город захвачен. На улице полно немецких солдат. Ведут себя, как хозяева. Хватают коммунистов, советских работников.
За окном вновь появились лица Шурки и Насти. Елена Александровна погрозила им пальцем, и лица исчезли.
— А вообще-то они молодцы, твои ребята. — Слабая улыбка тронула губы врача, и она рассказала, как детдомовцы после того, как Таню контузило взрывной волной и ранило в руку, не растерялись, не бросили на дороге. Они поместили ее вместе с другими ранеными на подводу и привезли в городскую больницу.
— Твое положение, надо сказать, не из легких, — продолжала Елена Александровна. — Рана не опасна, но ты потеряла много крови... К тому же сильная контузия... Почти трое суток не приходила в сознание.
Но слова эти, казалось, не дошли до Тани.
— А где же ребята живут? — встревоженно спросила она. — Где ночуют, как питаются?
— Несколько раз кормила их обедом, дала кое-что про запас. А где живут, понятия не имею... Ты не представляешь, сколько сейчас по городу бродит детей... голодных, бесприютных, потерявших дом, родителей!
— А где... Виктор ваш? — осторожно и чуть запнувшись, спросила Таня.
— Не знаю, ничего не знаю. — Елена Александровна опустила голову. — Исчез, как в воду канул.
Сына врача Таня хорошо знала по школе, которая шефствовала над детским домом. Когда началась война, Виктор все ждал повестки из военкомата, чтобы попасть на фронт, но повестка не приходила. Тогда он записался в молодежный истребительный батальон. Он перешел жить на казарменное положение и начал изучать военное дело.
— Что же с батальоном стало? — допытывалась Таня.
— Как только начались бои за город, истребительный батальон бросили против вражеских парашютистов, — сказала Елена Александровна. — Но немцы их сразу же разбили... И где сейчас Виктор, ума не приложу.
— А может, он в лес ушел, к партизанам? — высказала предположение Таня. — Мы ведь вместе с ним туда собирались.
— Это было бы самое разумное. — Вздохнув, Елена Александровна пристально посмотрела на девушку. — Ты тоже должна уйти из города... И как можно скорее... Ты ведь комсомолка, пионервожатая.
Таня хотела было сказать, что положение у Елены Александровны не лучше: в городе ее хорошо знают, муж с первых дней войны на фронте, сын был в истребительном батальоне, — но смолчала и только спросила, когда ее отпустят из больницы.
Елена Александровна сняла повязку, осмотрела Танину руку и удовлетворенно заметила, что рана подживает.
— Пожалуй, недели через две можно будет выписать.
В последний час
Поместив раненую Таню в больницу, ребята вышли на крыльцо и с тревогой стали прислушиваться к отдаленным выстрелам за городом — там, видно, шел бой.
— Вы-то куда теперь? — озабоченно спросила их пожилая няня. — Спрячьтесь хоть в щель или в погреб. Скоро, поди, шарахать начнут.
Шурка Кропачев посмотрел на небо — оно было высоким, белесым, без единого облачка, и ни один вражеский самолет не нарушал его покоя.
— Нет, мы, пожалуй, к себе, в детдом, — не очень уверенно сказал он, а про себя подумал: «Куда уж там к себе, коль у них ничего не осталось». Потом покосился на Яшу Самусенко и Настю Веселкину — девочка дрожала мелкой дрожью, куталась в вязаный платок. — А если хотите — оставайтесь здесь, — предложил Шурка.
— Домой, домой, — заторопился рассудительный Яшка. — У нас там стены покрепче, чем в погребе. И лошадь надо укрыть. Она еще нам пригодится...
Ребята подошли к усталой Жужелице.
К монастырю пробирались окраиной города, не сворачивая к центру. На улицах было тихо, пустынно. Окна, заклеенные крест-накрест бумажными полосами, наглухо закрыты, будто жители попрятались или выехали.
Только у калитки одного чистенького домика с затейливыми наличниками на окнах сухонькая бабка Фомичиха сражалась с упрямой козой.
— Дура ты, Манька, дура и обормотка. Вот придут серы волки, оставят от тебя рожки да ножки.
Но коза никак не хотела входить во двор и с завидной жадностью сощипывала сочную траву у придорожной канавы.
— Мальчишки, да помогите вы ей! — требовательно попросила Настя.
— А ну, Яков, давай! — Шурка толкнул приятеля в бок. — Последнее тимуровское задание!.. Выручим бабку.
Мальчишки спрыгнули с телеги и, схватив козу за рога, довольно бесцеремонно втащили ее во двор.