— Что-то мне не становится страшно, колдун! Придумай что-нибудь поновее! А такими россказнями только и можно, что пугать глупых старух да бесштанных детишек!
— Глупец! — гремел голос, разгневавшись не на шутку. — Скоро, о, совсем скоро — едва только лучи зари озарят наш замок — лучи зари, угодные Пище Бога — мы начнем обряд! И твоя душа, жалкий смертный, ляжет прахом под стопами нашего великого Бога, Косца Смерти, который выкосит без жалости всех нечестивцев, предоставив весь мир во власть нам, его верным последователям!
В голосе явственно слышалось безумие. Он то завывал, то хрипел, то рычал, то принимался едва ли не петь.
— Теперь я ухожу, жалкие твари. Ожидайте здесь своего конца. Ручаюсь, умирать вы будете долго, очень долго! — голос злорадно хихикнул. — Я знаю тебя, знаменитый вор Шадизара, Аренджуна и десятка других городов. Но и тебе, несмотря на всю твою ловкость, не удалось одолеть великий Орден Ночных Клинков!
Конан очень хотел бы ответить — «Ну, это мы еще посмотрим!», однако пришлось сцепить зубы и проглотить оскорбление. Да, на сей раз он, похоже, проиграл, и проиграл всерьез. Кром! Я честно дрался, и не моя вина, что все так получилось…
Наступила тишина. Неведомый Исторгающий скрылся. Плясали языки пламени, билось громадное сердце, гоня неведомо куда отравную кровь. Хашдад опустил голову на грудь и начал шевелить губами — похоже, молился.
Разум Конана лихорадочно искал путей к спасению, Киммериец попытался ослабить цепи — напрасно, закреплены они были на совесть. Попытался раскачать раму — тоже не удалось. Она стояла на широком и устойчивом основании. Исчерпав весь арсенал доступных ему движений, Конан замер. Похоже, оставалось только ждать. Ждать чуда.
Лиджена вплотную подошла к воротам замка. Конан был там, внутри, она чувствовала это так же четко, как гончий пес чует свежий след дичи. Заклятье Пелия все еще работало, вливая в Лиджену все новые и новые силы — но и отупляя при этом разум. Даже страшные глаза Нелека Кахала приугасли, подернулись пеплом, и уже не оказывали такого, как прежде, действия на девушку. Сказать по правде, Лиджена уже почти и забыла о таком. Каждый, даже самый дальний уголок его сознания, был занят Конаном. Ни о чем ином думать она не могла.
Ворота. Хорошие, прочные ворота. Створки для порядка обиты кое-где бронзой, но для крепостных все же недостаточно крепки. Шла последняя четверть ночи, восток уже окрасился розовым; солнце было готово приняться за свои каждодневные дела.
Обозы остались далеко позади. Они приблизятся к грозному для погонщиков замку позже, когда станет светлее. Так что сейчас Лиджене никто не помешает.
Девушка решительно толкнула обитую бронзой створку. Раздался треск, петли вырвало из камня стен; с протяжным скрежетом, чертя железом, белые дуги по камню, створка рухнула внутрь. И Лиджена ощутила, что на нее обрушивается словно бы невидимая огненная река. Все тело охватил сухой, нестерпимый жар… Вспышка боли… Глаза Нелек Кахала вновь становятся яркими и повелительными, они надменно и настойчиво приказывают что-то девушке, однако — эти чары уже не имели над бедняжкой прежней власти. Конан, Конан, Конан — гудело в голове, и ничто уже не могло совладать с этим.
Не теряя времени, Лиджена вступила внутрь. Она чувствовала, как рвет плечами и грудью тонкие, невидимые жгучие нити; девушка не знала, что это под ее неистовым напором ломаются и рушатся сложные системы оборонительных заклятий, что защищали вход во дворец. Там, где простого смертного разрезало бы пополам, Лиджена отделалась лишь несколькими незаметными порезами.
Из караульни с воплями выбегала стража. Точнее сказать, это была не стража, а скорее приказчики, ведавшие приемом утренних караванов; но мечи и шлемы были на всех. То ли дань традиции, то ли кто-то из Ночных Клинков не мыслил ворот без живых, а не чародейских охранников…
Лиджена не обратила на них никакого внимания. Что они могут ей сделать, эти суетящиеся людишки? Помешать? Вот уж нет! Ее теперь не остановит никто. Она доберется до Конана… доберется до Конана… а потом все сразу станет замечательно и хорошо.
Один из караульных замахнулся на Лиджену мечом. Не поворачивая головы, девушка вырвала оружие и, подхватив несчастного стража за шиворот и пояс, одним ударом о колено сломала ему позвоночник. Отшвырнув обмякшее тело и даже не обернувшись, Лиджена миновала надвратную арку. Позади нее раздался грохот — камни свода, не выдержав столкновения враждующих заклятий, рушились вниз, на головы оторопевшим дозорным.
Лиджена миновала небольшой внутренний дворик и распахнула резную дверь собственно дворца Ночных Клинков. Здесь уже царил настоящий переполох.
— Что это? Кто это? Великий Косарь Смерти, защити нас!
— Пелий! Это девчонка Пелия!
— Нелека сюда!
— Смотрите, на нее не действует чародейство!..
— Тихо все! — внезапно проревел гнусавый голос, в котором Конан без труда бы узнал своего былого собеседника с очень милым именем Исторгающий Сердца. — Нелек Кахал! Останови свою куклу! Если это сделаю я своей силой, от дворца не останется камня на камне!.. — раздался целый хор жалобных воплей и причитаний.
Не обращая ни на что внимания, Лиджена спокойно шла по роскошно убранным коридорам, лесницам и анфиладам. Никто не дерзал заступить ей путь; а голос Великого Исторгающего все гремел и гремел под лепными потолками, точно яростный гром во время весенней грозы.
— Нелек Кахал!.. Немедленно сюда! Немедленно!..
Ему внезапно ответил другой голос, голос мага Пелия, запыхавшегося от быстрого бега.
— Согласно повелению, я готовил…
— Все приказы отменяются! — проревел Исторгающий. — Немедленно останови своего гомункулуса!
— Да-да, я незамедлительно… — и Пелий, отряхивая одеяние, внезапно шагнул навстречу Лиджене из какого-то завешенного портьерами угла.
— Повинуйся! — тягуче, нараспев завыл чародей, делая какие-то пасы руками. Лиджена, не замедляя шага, шла прямо на него. Ее остановившиеся глаза смотрели прямо в лицо Кахалу — однако девушка не чувствовала больше ни страха перед ним, ни его власти. Маг перестарался. Он слишком хорошо выполнил задание своего хозяина. Он заставил Лиджену думать только о Конане и, тем самым, своими руками закрыл для себя дорогу к ее сознанию. Он накачивал ее силами, и теперь применить к проклятой девчонке одно из Уничтожающих Заклятий (что действуют, как известно, лишь на небольшом расстоянии!) означало поднять на воздух весь замок со всеми его обитателями. Любое превращение, любая трасформация Лиджены привели бы к высвобождению коллосальной магической энергии — что грозило всеобщим концом. У Пелия оставался только один выход — вновь взять Лиджену под свой контроль.
И он пытался. Он честно пытался — однако по лицу его бежали струи пота, его корчило от боли, и он прижимал ладонь к затянутой, но до конца не зажившей ране, нанесенной ему Конаном в тот день, когда был разбит Камень-Хранитель, за которым столь долго и столь неудачно охотился Орден Ночных Клинков…
Пелий терял силы. Отступая перед Лидженой, перед своим собственным творением, он вновь и вновь произносил Слова Силы, Управляющие Заклятья, накладывал чары Повиновения и Послушания — все напрасно. Лиджена едва видела его. Конан! Конан! Конан! — звучало в ее сознании…
В отчаянии маг выхватил из-за пояса кинжал и, трижды плюнув на лезвие, попытался полоснуть девушку им по горлу. Лиджена внезапно приостановилась. Эта вещь в руках какого-то смутно знакомого человека была отчего-то опасна. На лезвии дымился смертельный для нее, Лиджены, яд…
Ответный удар последовал мгновенно. Выбив кинжал из рук мага, Лиджена со всей силы швырнула вопящего Пелия головой о стену. Не помогло никакое магической искусство. Череп волшебника разлетелся вдребезги, словно переспелая дыня. Оставив на драпировке громадное кровавое пятно, безголовое тело сползло вниз, оставшись лежать неподвижно. С такой раной не смог бы справиться даже самый сильный чародей…