Достаточно было взглянуть на всех этих людей, чтобы догадаться о важности предстоящего события. Все взоры были обращены в ту сторону, где над входом в долину возвышалась одинокая гигантская древняя сосна. Теперь она выделялась еще рельефнее, потому что кругом нее были срублены все кусты и мелкие поросли. Она стояла, словно преступник, приготовленный к казни и ожидающий ее. Пилы и топоры, которые должны были нанести этому гиганту растительного царства смертельный удар, были уже готовы, и палачи, то есть пильщики и дровосеки, ожидали только сигнала. Огромный ствол, обнаженный от растительности, был окружен длинными и толстыми канатами, концы которых расходились на четыре стороны и были прикреплены к другим большим деревьям, растущим на краю просеки. Кроме того, к нижней части ствола была прикреплена толстая цепь и к ее концу, подальше от края падения дерева, были привязаны две пары сильных ломовых лошадей, которым надлежало тащить дерево дальше, когда оно начнет валиться.
Наконец церемония началась. Миссис Дэй, в качестве председательницы церковного комитета, голосовавшего за то, чтобы эта древняя сосна была срублена, обратилась ко всем собравшимся с напыщенной речью. Она вся сияла торжеством. Постройка церкви была ее апофеозом, и она чувствовала себя более чем когда-либо на высоте власти и влиянии в Скалистых Ручьях. Она была победительницей.
Когда она кончила говорить, то ее речь, которую, однако, почти никто не слушал со вниманием, была, как и все подобные торжественные речи, покрыта бурными аплодисментами. Миссис Джон Дэй была довольна. Она подала сигнал, и началось второе действие, раздался лязг пилы и стук топора. Напряжение толпы увеличилось.
Верхушка могучего дерева покачнулась, канаты, удерживавшие его падение, вдруг оборвались, и раздался ужасный оглушительный треск. Дерево как бы повернулось вокруг своей оси и с последним могучим ударом, похожим на выстрел из огромного орудия, свалилось со страшным треском и грохотом во всю длину на крышу молитвенного дома у подножия холма.
Толпа оцепенела от ужаса. Древнее дерево, срубленное на постройку новой церкви, как будто мстило за себя, разрушив старое место молитвы. После ужасающего грохота наступила какая-то зловещая тишина, длившаяся несколько мгновений. Наконец люди постепенно стали приходить в себя, и группа мужчин и женщин бросилась к месту происшествия, чтобы увидеть размеры разрушения. Упавший великан растительного царства лежал большей частью своей колоссальной вершины далеко за крайним концом разрушенного здания. Только несколько обнаженных нижних ветвей прикрывали дом. Но он был совершенно разрушен. Прочные стены, выдержавшие столько бурь, простоявшие столько десятилетий, вдруг рассыпались, точно они были сделаны из песка. Старая, крепкая бревенчатая крыша была обращена в щепки, рассыпавшиеся кругом, словно спички из спичечной коробки. Но среди груды обломков, которую представляло теперь здание, глазам любопытных зрителей открылось необыкновенное зрелище. Пол был разрушен, и под ним оказался большой погреб, о существовании которого никто и не подозревал. Но этот погреб не был простой реликвией прошлых веков, а служил современным целям: он был наполнен бочонками с виски. Тут было их больше сотни, одни из них были уже пусты, другие были полны. Это был тайный погреб контрабандистов.
— Какова штука? — воскликнул О’Брайен, находящийся в числе зрителей. — Нашелся ли бы здесь хоть один полицейский, который вздумал искать запретный напиток в молитвенном доме? Никогда на свете! Здесь он был в такой же безопасности, как если бы хранился в казначействе Соединенных Штатов. Ну что за молодцы!.. — И О’Брайен потирал себе руки от удовольствия.
В толпе произошло движение. До этой минуты ни один полицейский не показывался на месте происшествия, теперь же приехал Файлс. Он соскочил с лошади, увидав толпу, и направился к ней.
— Что случилось? — спросил он.
— Неожиданное приключение, — ответил ему О’Брайен, стоявший у разрушенной стены. — Пытались разрушить заколдованное древнее дерево, а разрушили «Прачечную душ», то есть молельню. Пойдите, поглядите, инспектор. Я думаю, вам интересно будет посмотреть, как тут мирно уживались рядом виски и религия.
— Что такое? — строго спросил Файлс, пристально взглянув на говорившего.