— А то, что погреба тут полны бочонками превосходного виски. Впрочем, некоторые из них уже пусты. Меня огорчило, если б вы вылили это виски, — прибавил с усмешкой О’Брайен. — Да, пока жители тут распевали псалмы наверху, ради спасения своих душ в будущем мире, под их ногами, внизу, было спрятано то, в чем они искали утешения в этом мире… Вот как, инспектор!..
Файлс как-то странно посмотрел на него и, пройдя назад к своей лошади, уехал.
Глава XXXI
Исповедь
Прошло девять дней после последних знаменательных событий, и волнение в долине Скачущего Ручья мало-помалу улеглось. Файлс донес своему начальству о находке склада контрабандистов и смерти вождя шайки, которым продолжал считаться Чарли Брайант. Начальство было удовлетворено, и полиция была отозвана из Скалистых Ручьев. Предполагалось, что контрабандисты после таких чувствительных потерь не скоро будут в состоянии возобновить свою деятельность. Таким образом в Скалистых Ручьях спокойствие постепенно восстановилось, толки прекратились, и только в кабачке О’Брайена по-прежнему собирались обычные посетители, пока еще оставались прежние запасы виски.
Кэт вернулась домой, но она была так расстроена всем пережитым ею в ту памятную ночь, что Эллен просто пришла в отчаяние. Она не узнавала свою мужественную сестру, которая всегда служила ей поддержкой. Теперь Кэт сама нуждалась в поддержке, и Эллен совершенно растерялась, не зная, что с ней творится, когда Кэт, рыдая, объявила ей:
— Не подходи ко мне, Эллен! Оставь меня одну… Я недостойна жить… Я — убийца!.. Я убила его… Какое страшное наказание за мою самонадеянность и легкомыслие! Я не вынесу этого…
Эллен не знала, что ей делать, и выбежала из комнаты, ломая руки. К довершению огорчения, Билл тоже уехал из Скалистых Ручьев и до сих пор не возвращался. Отчего он оставался так долго в отсутствии? Что это означало? Какое новое горе ожидало ее?
Кэт сидела все такая же безмолвная и удрученная, какой она была в первый день своего возвращения домой. Она почти не разговаривала с сестрой, не хотела никого видеть и не выходила на улицу. Она чувствовала себя усталой нравственно и физически, и Эллен, поглядывая на нее, недоумевала, что привело ее в такое состояние и почему она обвиняет себя и называет убийцей Чарли. Каждый день Эллен со вздохом повторяла:
— Ах, если б приехал Билл! Куда он девался? Отчего он не дает о себе никаких вестей?..
Дни проходили за днями, унылые, однообразные, не внося никакой перемены в жизнь сестер.
Однажды Кэт только что покончила с уборкой посуды после ужина и убрала ее в буфет, как вдруг Эллен, раскачивавшаяся в старом качальном кресле, сказала ей:
— Кэт, дорогая я очень устала!.. Мы обе устали, устали до смерти! Но… но помочь этому невозможно! Мы, конечно, должны продолжать свое дело, и никого нет теперь, кто бы помогал нам… Слушай, Кэт, я думаю, мы больше никогда не увидим ни Пита, ни Ника. Скажи мне, придется ли нам самим работать на нашем участке? Посмотри на меня! — Она улыбнулась, и оттенок прежней живости мелькнул в ее красивых глазах. — Разве ты не замечаешь, что я уже давно не надевала ни одного из своих хорошеньких нарядных платьев?.. С того самого дня!.. Я теперь превратилась в бродяжку.
Тень улыбки скользнула по печальному лицу Кэт, и она сказала:
— Может быть, нам можно будет нанять работников в скором времени. Я надеюсь… Конечно, мы вряд ли увидим Ника. А что касается Пита… то полиция нашла его убитым.
— Ты мне не говорила этого! — вскричала Эллен.
— Зачем было расстраивать тебя еще больше? — ответила Кэт. — Скажи мне, когда вернется Билл?
— Я не знаю. Он написал мне только одно письмо, в котором сообщал, что как только покончит с делами Чарли, то непременно телеграфирует мне о дне приезда. Он находится в Эмберли. Но письмо было написано им уже много дней тому назад… Кэт, — прибавила она после минутного молчания, — ведь я никогда не расспрашивала тебя ни о чем. Но я хотела бы знать, как ты вернулась в тот день и почему? Я тебя ждала только на другой день.
— Я вернулась верхом… вернулась… потому что должна была вернуться!..
— Но почему?
— Не расспрашивай меня, Эллен.
— Ты всегда защищала Чарли, ты верила в него. И ты уехала из-за него. Ты хотела помочь ему, спасти его. Но ты знала все время, что он поступал против закона. О, Кэт, и я знала это… я все время знала это!
— Эллен, клянусь, я говорила правду. Чарли был честнейший, благороднейший человек, несмотря на все внешние признаки, и он умер самой благородной героической смертью!