– Ой, что это? – бургомистр поднял с пола запечатанный конверт и передал графу.
– Как интересно, – Лукас положил картину на стол рядом с той, что принес де Анж, повертел в руках странное письмо.
– Это личная печать господина Моро, – сказал бургомистр, – открывайте, чего вы ждете. Там же написано: новому владельцу дома.
Лукас решительно сломал печать, пробежался глазами по первым строчкам и стал читать вслух.
– Удивительной души был человек, – произнес растроганный бургомистр, которому Неделег просил передать на добрую память свой портрет, шахматы из оникса и понравившийся ему когда-то трактат «О сущности».
– Интересно, когда он написал это письмо? – неизвестно кого спросил Лукас, глядя, как под пальцами расплываются чернила.
– Скорее всего, прямо перед последней поездкой, – бургомистр пожал плечами, – возможно, предчувствовал, что не вернется.
– Возможно, – согласился Лукас, у которого не было оснований сомневаться в подлинности завещания. Кто бы, кроме хозяина дома, мог так распорядиться имуществом? Попросить не бросать могилы предков и дать указания по снятию защитных чар со святая святых этого дома – подвала? Некроманты все же странная и непонятная каста, которая у обычных людей вызывает помимо уважения еще изрядные опасения… Душа и простого смертного порой потемки, а уж такого… Кто знает, о чем он думал в тот час, когда писал письмо неизвестно кому? Лукас не хотел бы оказаться на месте бывшего хозяина дома. Нет, не хотел.
– Прошу прощения за навязчивость, – бургомистр попытался посмотреть сразу на обоих графов, стоящих по разные стороны стола, – но могу ли я пригласить вас сегодня на ужин? Кухарка приготовила чудесные свиные ребрышки, просто чудесные!
Лукас не успел открыть рот и поблагодарить, как у Ноэля громко заурчало в животе – завтрак был слишком давно, а пропитанием они не озаботились.
– Благодарим вас, с удовольствием принимаем ваше приглашение, – произнес Лукас и улыбнулся, кажется, в этом городе у де Веров появился друг.
Глава 14
Обеды у бургомистра очень быстро стали постоянными. Де Анж был одинок, супруга умерла родами лет тому пятнадцать назад, жениться вновь он так и не решился, поминая дурной нрав первой, и потому жаждал общества. Новые соседи ему нравились. Обаяние молодости, хорошие манеры, приятная беседа за столом и обсуждение последних новостей после трапезы – что еще нужно пожилому вдовцу? Де Веры, конечно, предложили денег – каждый день столоваться пусть и у хорошего, но чужого человека было неловко, но бургомистр так долго возмущался и так сильно настаивал на приятности для себя их общества, что те сдались.
Для Лукаса общение с соседом было весьма полезным. Де Анж принимал живое участие в судьбе графа, не скупился на ценные советы и подсказывал, к кому обратиться по тому или иному поводу.
– Мне кажется, что он видит во мне сына, которого у него никогда не было, – говорил Лукас мужу с оттенком горечи в голосе, – быть одному в его возрасте, наверное, тоскливо.
– Я думаю, он привык.
– Привык? И потому так тянется к общению? Нет-нет, уверяю тебя, отсутствие наследников тяготит и вызывает грустные мысли о бессмысленности бытия. Только представить, что, закончив земной путь, ты не оставляешь после себя ничего… Тот же господин некромант был вынужден завещать имущество чужим людям.
Неделегу оставалось только порадоваться, что в спальне было достаточно темно и муж не видел его скептически поднятых бровей – вот отсутствие наследников его никогда не волновало. Будучи магом специфичной направленности, жениться на ком попало он не собирался, а дети… Всегда можно взять ученика и передать ему знания и умения, духовная связь в некоторых случаях гораздо предпочтительнее кровной. Сколько печальных тому примеров, когда дети пренебрегали родителями и разбивали им сердце? Но для Лукаса, похоже, эта тема была больной.
– Ты жалеешь, что мы вместе? Ведь я не могу подарить тебе ни сына, ни дочь…
– Не говори так! – Лукас прижал палец к его губам. – Не говори.
– Почему? – Неделег перехватил руку мужа за запястье и отодвинул от лица. – Тебя это беспокоит. Если бы обстоятельства брака были немного иные, то…
– Но они таковы, какие есть. И рассуждать, что было бы, если бы, совершенно бессмысленно.
– Ты не ответил. Жалеешь?
– Я не жалею о том, что у нас брак по полному обряду, не жалею, что в супруги мне достался мужчина. Нет. Я даже счастлив, но мне просто немного грустно. В доме должен раздаваться детский смех, тогда дом не пустой, а жизнь не бессмысленна. Справедливости ради скажу, что и раньше задумывался о детях, но обстоятельства были таковы…
– Ты мог найти какую-нибудь женщину, и она бы родила тебе дитя.
– Бастарда нищему графу? Или ты имеешь в виду сейчас? Я не пойду на измену. Исключено!
– Да, наш брак накладывает определенные обязательства, – согласился Неделег.
– Просто ради интереса, – Лукас повернулся на бок и попытался разглядеть в темноте лицо мужа, – ты бы принял моего ребенка со стороны?
– Принял бы, – без заминки ответил Неделег.
– Спасибо. Жаль, что у меня его нет, – Лукас улыбался, и в голосе была слышна эта улыбка, немного грустная, но теплая.
– Есть, – Неделег бросился в откровение, как в омут с обрыва, – малышка Изет в деревне.
– Что?! Я никогда…
– Тише, – попытался успокоить мужа Неделег.
– У меня никогда ничего не было с той селянкой!
– Мари не мать девочки…
– Откуда ты знаешь? Как узнал?!
– Изет похожа на тебя, как две капли воды. Спросил. Мари взяла на воспитание дочь мужниной сестры, когда лихорадка выкосила всю семью.
– Я… Мне… Вино у нас в доме есть?! – Лукас вскочил и попытался зажечь свечу, но руки от волнения дрожали, и ничего не получалось.
– Дай, – Неделег отобрал огниво и запалил фитиль.
– Почему раньше не сказал?
– Не знал, как ты отнесешься, – пожал плечами Неделег, – и хотел, чтобы Мари сама созналась. Она обещала, а потом вот мы уехали.
– Вседержитель, – простонал Лукас и потер ладонями лицо, – дай мне сил и терпения!
– Можешь меня отшлепать, – великодушно разрешил Неделег.
– Сил и терпения, – бормотал Лукас, со свечой направляясь к двери, – сил и терпения…
– Меня подожди! – крикнул ему в спину Неделег. – Я тоже хочу выпить за малышку Изет!
-…сил и терпения, – глухо донеслось с лестницы.
В темноте найти одежду оказалось сложно, и домашние туфли куда-то запропастились, пришлось бежать за мужем в одной сорочке и босиком.
На кухне Лукас заглядывал то в один, то в другой шкафчик в поисках бутылки. Кажется, оставалась еще не допитая с прошлого визита бургомистра, но он ее сейчас никак не мог найти.
– Да где же! – в сердцах выкрикнул он.
– Вот, – Неделег достал из стоящего в простенке ларя непочатую бутыль.
– Вседержитель, – Лукас увидел босые ноги мужа и, вручив ему еще и свечу вдобавок к бутылке, подхватил на руки, – дай мне терпения! Застудишь ноги и заболеешь!
Неделегу была очень приятна забота. Лукас щедро дарил свое внимание и ласку, отчего хотелось растекаться лужицей растопившегося на солнце меда, прилепиться к мужу крепко-накрепко и не отпускать никогда. А вот было ли это влиянием обряда, или же молодость искала крепкое плечо и поддержку, то ли та, другая часть устала от одиночества и хотела душевного тепла, Неделег не знал и, говоря по совести, знать не хотел. Главное было не в этом, а в искренности чувств.