Мария бережно завернула цветы и на следующее утро пошла к воротам кладбища. Она собрала перевернутые ящики и разложила на них свой товар.
Сначала она вздрагивала от любого шума, вытягивала шею и оглядывалась, готовая вспорхнуть со своего места, как испуганный воробей, если за данью придут бандиты или милиция. К вечеру начался дождь, Мария задернула цветы прозрачной пленкой, а сама набросила дождевик, но продолжала стоять, пока не распродала все.
С тех пор она приходила на кладбище почти каждый день и простаивала до вечера, пока не начнет темнеть, при любой погоде. Зимой она надевала все подряд, превращаясь в бесформенную бабу, и сама удивлялась, как ловко ей удается рукой в огромной рукавице взять нежный стебель цветка и не сломать его. Бандиты и милиция не появлялись, никто Марию не гонял, мир словно забыл про нее, занятый своими делами, оставив шуршать в своем углу, как трудолюбивую жужелицу, сучить лапками, шевелить усиками, и Мария карабкалась упорно. Поначалу ей было трудно расставаться с каждым цветком. Она помнила, как плела его, свивая и заглядывая в ботанический атлас. Наверное, именно так бабка с дедкой в русских сказках лепили Колобка или Снегурочку, а потом утирали слезы, выпуская их в жестокий мир.
Мария горько усмехалась, понимая, что похожа на ту самую бабку из сказки, давно бесплодная и пустая, даже живых цветочков не может вырастить на клумбе перед парадной, сама как вытоптанная земля, на которой уже не пробьется ни один росток, а вот цветочки для могилок наделать, это пожалуйста, сколько угодно.
Смерть в ее исполнении шла в окружении зелени, но какой! Сочной, пышной, даже буйной. Ее цветки стояли на могилах стройными рядами, друг за другом, как солдатики, и ни один не упал раньше времени. Марии казалось, что они даже провожают ее взглядом.
Очень скоро у Марии не стало ни минуты свободного времени. Вечерами и ночами она мастерила цветки, сидя у телевизора, где показывали шоу с артистами и политиками. Мария вглядывалась в лица людей, кричавших друг на друга, а ее руки скручивали, сгибали, нанизывали и цепляли. В телевизоре кричали и шумели, как в школе на перемене, Мария нет-нет да возвращалась мыслями к школе, но без грусти, как к скучному эпизоду, который растянулся на двадцать лет. Только выйдя на пенсию, она поняла, что может вдохнуть жизнь в картон и оберточную бумагу, дав им вторую жизнь, как демиург.
Мария гордилась собой, но похвастаться ей было некому. Подруге, которая пугала ее бандитами и разборками с милицией, стало не до чужих успехов. Она хоть и была красавицей в прошлом, с годами превратилась в развалину, куда там до бодрой Марии.
От нервотрепки на работе она мучилась давлением и одышкой, сердце выскакивало из груди. Молодежь начала чуть ли не в глаза называть ее «наша бабушка», а потом начальство и вовсе сослало в неотапливаемую каморку на проходной, сидеть и записывать номера машин, въезжающих в ворота предприятия, а потом сверять с количеством выехавших.
Подруга путалась, терла виски, в глазах к концу дня рябило, но по всем подсчетам выходило, что несколько машин как в воду канули, и объяснить этого она не могла. Ее отчитали при всех, что закончилось сердечным приступом и приездом скорой, но она все равно держалась за это место и не увольнялась.
Подруга приходила жаловаться, говоря, что Мария живет среди цветов, «как в раю», и квартира у нее возле кладбища, все думали, мол, не повезло, а оказалось на руку. Мария слушала ее, сочувственно кивая и глядя во что превратилась эта роковая блондинка, гроза мужчин, а сама не переставала скручивать и складывать лепесток к лепестку.
Подруга кручинилась, что молодость прошла, поправляла дрожащей рукой модные очки и ходила по квартире Марии, в шутку выбирая себе цветы на могилку, и дошутилась: очередная путаница на проходной, тайно поднятый шлагбаум, машины с двойными номерами. На подругу Марии накричали, пригрозив вычесть из зарплаты, и она побежала вдоль грузовиков, цепляясь за автомобильные дверцы. Подруга шлепала по лужам, широко ступая в резиновых сапогах, платок сбился, телогрейка со стертой надписью на спине «Охрана» распахнулась, в руках она держала тетрадку, с привязанной за веревку ручкой, подружка была не в ладах с компьютером, и все записывала в эту разграфленную от руки тетрадку. Она почти настигла злополучный грузовик, как вдруг ноги ее подкосились, она протянула руку, чтобы ухватиться за дверцу, но сползла вниз под грязные колеса. Водитель не сразу понял, что случилось, слишком поздно выглянул из кабины, и помощь опоздала, подруга Марии умерла от сердечного приступа.